Члены Совета переглянулись, Генерал Пэджет хлопнул рукою по столу.
— Дело совершенно ясно! — воскликнул он, вращая единственным глазом. — Сумасшедший профессор Шопьп на аэроплане со своим дьявольским аппаратом носится по всей Европе, оставляя за собою смерть и разрушение. Нужно немедленно ловить его, нужно мобилизовать все воздушные силы Европы, нужно положить этому конец.
* * *Все новые и новые сведения поступали в Совет Обороны, и он, в свою очередь, оповестил весь мир о том, что знал. Тысячи аэропланов ждали сигнала, чтоб взлететь на небо, военные суда были приведены в боевую готовность, подняли свои хоботы воздушные батареи.
И, исчезнув на два дня, Черный Конус появился над Римом. Жители Остии, Тиволи, Альбано и других окружающих Рим городов и местечек, вооружившись биноклями, заметили на его вершине голубую, почти сливающуюся с небом, точку аэроплана.
Когда Черный Конус, сдвинувшись к северу, освободил Рим из цепких объятий тьмы, с Римского военного аэродрома снялась эскадрилья истребителей и погналась за несущимся черным смерчем, — но вдруг Конус взметнулся кверху, ось его легла почти горизонтально, — и эскадрилью окружила непроглядная тьма. Зажигание моторов перестало действовать. Это новое обстоятельство, как факт огромного значения, было сразу учтено всем военным и техническим миром и, безуспешно стараясь выравнять кренящиеся аппараты, в абсолютной темноте и в ледяном, внезапно поднявшемся вихре, стали падать вниз, на невидимую землю, итальянские летчики один за другим.
Вдруг Конус взметнулся кверху
А когда в Совет Обороны явился д-р Кроль и заявил, что своим именем крупного ученого он может поручиться за полную вменяемость профессора Шольпа, что он беседовал с его сыном и многими знавшими профессора, вошел во все детали era поведения последних недель, а потому констатирует великолепную наследственность, отрицает возможность помешательства на почве переутомления и совершенно исключает предположение о наиболее вероятной по первому взгляду mania transioza[3], — члены Совета растерялись. И если были среди них сомневающиеся в правильности диагноза д-ра Кроля, то показания Макса Шольпа, заявившего, что вместе с его отцом улетел и мастер Андерсон, спокойный, уравновешенный человек, — рассеяли все сомнения.
Двое людей сойти с ума не могли. Тут была какая-то тайна, более волнующая, чем тайна самого изобретения.
— Ну, так в чем же дело?! — кричал генерал Пэджет, обращаясь к своим товарищам по Совету, — Если это не сумасшедший, то, значит, разбойник, анархист, коммунист!!
Слово вырвалось и поползло по Лондону тысячеустой молвой, возбуждая страстные споры, волнуя общество, смущая полицию.
Достопочтенный д-р Вильям Патиссон, продолжавший по инерции сидеть в Совете, несмотря на то, что версия божественности происхождения Черного Конуса потерпела жестокое поражение, совсем оробел. Он дрожал, вздыхал и пил стакан за стаканом содовую с вишневым сиропом.
Доктор Гуденуф тоже потерял голову. Различные теории света плясали в его мозгу дикий танец. Как сыч, сидел он на заседаниях Совета, расстроенный и злой, смотря на коллег через свои круглые черепаховые очки. Сэр Ричард Финиган был попрежнему корректен и спокойно-величав: вчера он посоветовал своей супруге, лэди Клэр Финиган, вынуть из сейфов Национального Банка ее драгоценности и отправить их в Чикаго. На дне лорд-мэровской души маленьким паучком шевелилось сознание сделанной подлости, но он старался не обращать на это внимания. «Так спокойнее, — мало ли что может случиться?» — рассуждал он.
Германское правительство потребовало возвращения Мюлова на родину, — инженер, как добрый патриот и дисциплинированный немец, собрался в полчаса и первым пароходом линии «Лондон-Гамбург» отплыл в Германию.
Для Бакича наступили блаженные дни. Те скромные десять фунтов, которые он, отчаянно торгуясь, получил в редакции «Трубы» за сообщение о сумасшествии Шольпа, выросли в сотни и тысячи фунтов долларов, франков, крон, марок, лир и пезет. И наглая, рысья физиономия появилась на страницах журналов и газет, замелькала, улыбаясь и раскланиваясь, на полотне кинематографов.
В витринах ювелирных магазинов появились жетоны, брошки и запонки, изображавшие Черный Конус, — изящно сделанные из черной эмали треугольнички с крохотным голубым аэропланом на вершине.
Мазь для сапог «Черный Конус», краска для волос «Черный Конус», материи, чернила, карандаши, мячики, цилиндры, ботинки, огнетушители — ко всему пристегнули предприимчивые коммерсанты название «Черный Конус». Эти крестины стали захватывать все новые и новые, самые неожиданные предметы, пока, наконец, по приказу свыше, не был положен этому конец.