– Не знаю, – произнес он, – но у Жени она точно должна была сохраниться.
– Нет, Александр Петрович, – возразил Волков, – у убитого Рыжова мы также не нашли шахматной доски.
– Странно, – отреагировал Новиков.
– Скажите, Александр Петрович, – обратился к нему Ларин, – вы бы не могли показать нам вашу легендарную доску?
– Конечно! – Новиков встал из-за стола и нетвердой походкой направился к стоявшему в углу шкафу. – Она должна быть здесь. – Он открыл шкаф, доверху заполненный беспорядочно лежавшими вещами. – Сейчас найдем, – заверил оперативников Новиков.
Те поняли, что поиск может продолжиться долго, и закурили, чтобы скоротать ожидание. Спустя несколько минут Новиков извлек из шкафа большую коробку. Шахматист смахнул с нее пыль и торжественно поднял, показывая милиционерам.
– Вот, – сказал он, – самое ценное, что есть в этом доме!
Новиков подошел к столу и, свободной рукой отодвинув в сторону пустую бутылку и остатки закуски, положил перед оперативниками шахматную доску. Ларин и Волков склонились над подарком начальника зоны бывшему охраннику. На ее внешней стороне имелась дарственная надпись, сделанная аппаратом для выжигания.
– «Александру Новикову за хорошую службу в память о годах, отданных Родине», – прочитал Ларин.
Новиков улыбнулся.
– Вот смотрите, – сказал он, раскрывая доску.
То, что увидели Ларин и Волков, немало удивило их. Оперативники не раз сталкивались с изделиями тюремных мастеров и знали об их высоком качестве, но вырезанные из дерева шахматы Новикова поразили видавших виды милиционеров. Тонкая ручная работа заставляла подолгу вглядываться в каждую фигуру, любуясь красотой и тонкостью линий. Ларин и Волков внимательно рассмотрели фигуры, расставив их на доске.
– Это королева? – поинтересовался Волков, рассматривая одну из деревянных статуэток.
Новиков удивленно посмотрел на оперативника.
– Ферзь, – сказал шахматист.
Вдруг Ларин обратил внимание, что одна из фигур, черный король, отличается от других. Черный король скорее всего был вынут из обычных шахмат, какие можно купить в универмаге, и им была заменена недостающая фигура.
– Где же вы короля потеряли? – спросил Ларин.
Новиков с удивлением посмотрел на фигуры.
– Я его не терял, – сказал шахматист.
– Но вы же видите, – возразил оперативник, – черный король отличается от других фигур.
Новиков пожал плечами.
– Странно… – протянул он. – Не помню, чтобы я его терял… Хотя… сами знаете, с этим делом все из головы выветривается. – Обитатель коммуналки кивнул на пустую бутылку.
– Когда вы последний раз пользовались шахматами? – спросил Ларин.
Новиков почесал затылок.
– Когда сюда переехал, – произнес он, – было это три года назад. Несколько раз играл с соседом, но потом перестал. Он для меня не партнер.
– Тогда все фигуры были на месте?
– Да… – Новиков вздохнул и достал из пачки последнюю сигарету. – Кажется, все, но точно сказать не могу.
Он закурил и грустно уставился на шахматную доску.
– Александр Петрович, – сказал Ларин, – разрешите нам взять это на некоторое время.
– Конечно, – кивнул Новиков, – но только с возвратом.
Оперативники аккуратно сложили фигуры.
– Скажите, – произнес Ларин, – а почему вы прописаны по фиктивному адресу?
– Дело в том, что, когда я продавал квартиру, мне некуда было выписаться, а власти тогда запретили выписываться в пустоту. Вот и пришлось моим покупателям договариваться с каким-то председателем колхоза, чтобы тот дал справку, что я переселяюсь к нему.
– Последний вопрос, – сказал Волков.
– Да, пожалуйста.
Старший лейтенант положил перед Новиковым портрет-фоторобот Устинова, составленный с помощью Кати Лаврушиной.
– Вам случалось встречаться с этим человеком? – спросил оперативник.
Новиков внимательно рассмотрел портрет.
– Нет. – Он отрицательно покачал головой.
14
Капитан Ларин и старший лейтенант Волков вышли из дома Новикова на пустынную Коломенскую улицу. «Уазик», в котором сидел шофер Витя, ожидал оперативников возле подъезда. Ларин посмотрел на часы.
– Рабочий день закончился, – сказал он. – Слышь, Слава, может, отпустим Витю, все равно в «контору» ехать уже поздно.
Волков пожал плечами.
– Я тут одно место знаю, – продолжил Ларин, – можно посидеть и заодно поговорить о шахматных делах.
– А с этим что делать будем? – Волков кивнул на массивную шахматную доску, зажатую у Него под мышкой.
– Дай-ка ее сюда.
Волков протянул доску Ларину. Тот подошел к «уазику» и сел на сиденье возле шофера.
– Витя, – сказал Ларин, – возвращайся обратно без нас.
– А вы куда?
– У нас еще здесь кой-какие дела. И я тебя попрошу, занеси это в наш кабинет, пожалуйста. – Оперативник протянул шоферу доску.
– Сделаем, – согласился Витя.
Он взял доску и положил ее на заднее сиденье.
– Ну, счастливо, – сказал Ларин.
– Пока, – ответил Витя.
Капитан вышел из машины.
– Нам туда, – обратился он к Волкову, показав рукой на угол Коломенской и Кузнечного.
Оперативники направились по пустынной улице в сторону небольшого кафе, которое облюбовал капитан.
Вечер не спеша опускался на июньский город. Было светло. Впереди лежала белая ночь, границы которой невозможно было ни увидеть, ни почувствовать.
Кафе, куда Ларин привел коллегу, представляло собой нечто среднее между традиционной рюмочной и пригородным вокзальным буфетом. Впрочем, взглянув на цены, указанные в меню, Волков положительно оценил выбор своего сослуживца. Цены были невысокими и соответствовали скромным зарплатам милиционеров. Плотная буфетчица вопросительно уставилась на оперативников.
– Два раза по сто пятьдесят водки, – сказал Ларин, – два стакана томатного сока и…
– Дольку лимона, – добавил Волков.
– И бутерброд с сыром.
– А мне салат из крабов, – закончил старший лейтенант.
Оперативники расположились за угловым столиком.
– Как тебе вся эта история? – спросил Ларин, когда стаканы с водкой были наполовину опустошены.
– По-моему, никакой истории нет, – ответил Волков, пережевывая салат.
– Ты думаешь?
– Знаешь, Андрей, я тебе этих дембельских баек могу с три короба рассказать. И альбом такой же у меня где-то в кладовке валяется. Я думаю, прав Георгич, копать надо на работе у Рыжова, слишком большие бабки там крутятся.
Ларин задумался.
– Дело ясное, что дело темное, – сказал он, поднимая стакан.
Милиционеры допили водку и доели остатки нехитрой закуски…
Выйдя на улицу, оперативники простились до завтра. Ларин направился к станции метро, а Волков зашагал в сторону дома, он жил рядом с набережной и решил пройтись пешком. После скромного застолья с коллегой настроение у старшего лейтенанта поднялось, а мир вокруг показался добрее.
Волков шел по улице Маяковского, куря на ходу и про себя напевая мотив популярного шлягера, услышанного им по радио в обеденный перерыв.
– Слава! Волков! – вдруг услышал оперативник.
Милиционер остановился. На противоположной стороне улицы, махая ему рукой, стояла девушка лет двадцати шести – двадцати семи.
– Слава! – повторила девушка.
Волкову показалось, он прежде где-то ее видел, но где и когда, вспомнить не мог. Между тем девушка перешла улицу и оказалась рядом со старшим лейтенантом. Она улыбаясь смотрела на офицера, который тоже улыбнулся, не зная, что сказать. Светлые волосы девушки приятно оттеняли яркий загар, а блузка и шорты обтягивали спортивную фигуру.
– Не узнаешь? – спросила она.
– Честно говоря… нет, – произнес Волков.
– Вспоминай пятьдесят пятую школу.
При упоминании о своей школе Волков быстро перебрал в памяти одноклассников, а также учащихся параллельных классов, однако девушку, стоявшую перед ним, не вспомнил.