От последнего Анна задохнулась ужасом. Ночным? Она знает?
— Довольна… — сил Анны хватило только на хрип. Лишь бы не повторилось все… — Пожалуйста, не надо!
Что «не надо»? Учинни и сама не знала. Но сидя на ночном горшке только лишь в ночной рубашке, стыдливо натягиваемой на колени, чтобы скрыть срам, продолжая чувствовать воду, вытекающую из кишечника и очищающую от экскрементов, девочка понимала, что ужас только лишь начинается. И что сестра Аманда — она с ним. С Черным Королем. Что его не избежать. Что она в полной власти того, кого опрометчиво позвала несколько месяцев назад.
— Что же, тогда я принесу вам каши и хлеба, а затем вы пойдете учиться. Надеюсь, что вы будете благоразумны в следующий раз, — страшная женщина задернула шторку, чтобы ученица могла закончить свои дела. — Приходите ко мне потом, — металлическим голосом произнесла она, удаляясь вновь, теперь за завтраком.
Потом? Что значит — потом? Анна с ужасом взирала на колышущуюся шторку, а потом машинально приняла из рук вернувшейся женщины тарелку. Продолжая сидеть на горшке, пропитываясь запахом лазарета и испражнений и поглощая принесенное, девочка думала только об одном. Что значит «потом»? Но спросить смелости не доставало.
Так что по окончании всех занятий Анна вновь пришла в лазарет. Новенькая одежда, в которую она переоделась утром, ничуть не напоминала пережитое. Медные начищенные пуговицы ярко блестели в свете заходящего солнца, а ярко-синий сюртучок как бы говорил: «Я успешная богатая ученица». Но на самом деле Учинни чувствовала себя такой же беспомощной, как накануне.
— Тебе передали, — Аманда, которая разбирала лекарства, улыбнулась выученной улыбкой, в которой не было ничего живого, и протянула девочке ключ. — Это от подвала в школе. Он сказал, чтобы ты приходила каждую ночь. Он велел тебе, чтобы ты больше не устраивала сцен при людях.
Сестра вложила подарок в ладонь и отвернулась, как будто ничего не происходило только что.
Анна вымученно сжала ключ. Все понятно. Мир расплывался перед глазами, когда девочка повернулась спиной к женщине, которая больше не пугала. Совсем. Какое значение имеют ее очки, перчатки, иглы и клизмы перед Черным Королем?..
Врезной замок в подвальной двери на удивление легко повернулся — ключ действительно подходил. Девочка обреченно вошла во тьму и даже захлопнула за собой дверь, привалившись к ней. Она уже поняла, что легче не видеть. Легче подчиняться и не видеть.
От порога ее потянули за ноги — ненавязчиво, но так, чтобы девочка сошла в темноту побыстрее и тут же оказался в сетях, которые скрутили ее и утянули в пустоту, где нет ни одного звука.
— Будешь спать со мной, — голос был очень мягким на этот раз. — До утра.
Дрожащая Анна судорожно вздохнула. Вновь спеленатая щупальцами, распространяющими гнилостный запах, она не понимала, что нужно чудовищу. Единственное, чего девочка страстно желала — чтобы кошмар прекратился, но тот оборачивался все новыми и новыми гранями. Спать. Что значит — спать?
Она никогда и никого не видел в своей постели, разве что нянюшку, но и та спала рядом, не претендуя на господскую кровать.
Стягиваемая все больше странной паутиной, Учинни с непониманием ждала дальнейшего.
— Теперь до утра ты будешь всегда со мной, — сказал голос, до конца спеленав девчонку и устраивая ее голову удобнее. По губам скользнуло мерзкое прикосновение, словно испрашивая разрешение пробраться внутрь. Анна не могла сопротивляться происходившему, ведь ее тело было лишено движения, так что и этой ночью несчастную ждал кошмар, только в этот раз нечто склонилось к ней само и поцеловало.
Девочка невольно дернулась в путах и сжала губы. Слезы градом катились по ее лицу. Анна знала, что они не помогут, но поделать ничего не могла — тихий плач не прекращался.
— Ты еще слаще, чем я думал, — дыхание было почти ледяным, путы же согревали и не отпускали от себя. — Почему же ты плачешь? Тебе не нравится быть со мной? Ты хочешь мне что-то отдать?
Безумная надежда сверкнула молнией, и всхлипывающий девочка пробормотала:
— Что угодно! Что угодно!
— У тебя пока ничего нет, кроме тебя самой, — второй поцелуй был настойчивее первого. Липкий чуть сладковатый вкус остался на коже. — Я возьму твоих родителей взамен на твое спокойствие на десять лет.
«Маму и папу?» — Анна машинально облизнула губы, и ее чуть не стошнило, настолько мерзким показался вкус. Даже не вкус, а понимание сказанного только что Черным Королем.