— Твой друг? Ты не говорила про друзей, — юноша с сомнением взглянул в сторону молчаливого спутника, который сложил руки перед собой и ждал, когда на него обратят внимание. То есть он смотрел куда-то мимо, в темноту сводов, где паутинкой распространялась трещина в стене.
— Мы очень давно не виделись, — старательная улыбка Короля была почти аристократической.
Анна бледно улыбалась, пытаясь придумать, как объяснить все жениху.
— Мы с Атоли дружили в первых классах. Потом его родители перевели в другую школу. Но я его сразу узнала, — девушка почувствовала, что обливается потом — от неловкого вранья, которое, как она надеялась, не видят другие, от попыток оградить Верона и опасений за него. — Пойдем к столу, — Анна подхватила жениха под руку, развернув спиной к гостю, и зашептала, проходя к тому месту, где сидел Верон: — Согласись, сложно не узнать — такая запоминающаяся внешность.
— Сложно, — через плечо Верон обернулся, не понимая, почему так волнуется Учинни, он даже заморгал, видя, как гость идет следом, как садится за стол и как наклоняется, рассматривая блюда.
— Это был очень холодный год, — Атоли приподнял крышку и с изумлением уставился на паштет с веточками травы.
Анна тут же усадила жениха и поинтересовалась с улыбкой, стараясь отвлечь:
— Что тебе положить?
Она бы, конечно, сейчас объяснила незваному гостю, как правильно есть этот самый паштет, но — этикет! Если его нарушить, Верон наверняка что-то заподозрит.
— Немного овощей, — жених посмотрел через стол на гостя, который с таким философским видом оглядывал паштет, словно он был чем-то совершенно уникальным. — Вы не едите мяса? — спросил вежливо.
Король поднял взгляд на Верона и положил руки перед собой.
— Для чего вы украшаете еду? — спросил, даже не задумываясь о стороне вопроса.
Анна на мгновение застыла с нелепой улыбкой на лице, но тут же принялась накладывать еду жениху, небрежно бросив:
— Для красоты, — и чуть умоляюще глянула на Верона, прошептав еле слышно: «Потом расскажу». Возможно, один раз он и поверит, но если Король продолжит вести себя также, все может обернуться не очень хорошо.
Аттоли кивнул и поднял вилку, чтобы сжать между пальцами.
— Я не слишком голоден, я бы выпил просто воды, — извинился перед Вероном, который подумал, что друг у Анны очень странный малый.
Бледная от мыслей девушка сделала знак слуге. Тот пришаркал из угла, в котором таился черной тенью, налил воды гостю, Верону и только собрался проделать то же самое и с молодой госпожой, как Учинни велела:
— Мне вина, — и сделала несколько жадных глотков, оставивших только привкус винограда на губам и не принесших никакого облегчения.
Юноша ничего не стал говорить и спрашивать при чужом было неловко, но то, как пила невеста, говорило о ее нервном состоянии.
— Вы давно приехали в город? — спросил он Короля, который прикоснулся губами к краю бокала, но воды даже не проглотил ни капли.
— Сегодня вечером, — ответил тот, поглядывая на Учинни.
— И очень удачно встретились, — громко и весело подметила девушка. Как бы она сама ни думала, вино дало в голову, расцветая пьяностью в теле и вызывая пока только повышенную шумность и натужную веселость. — Правда? — Анна глянула на Короля с отчаянной отвагой. Девушка не понимала, что с ней происходит что-то ненормальное, но биение крови в печати все нарастало.
— Это было очень приятным неожиданным сюрпризом, — тень через стол потянулась и коснулась руки девушки, намекая, чтобы та умерила пыл и не возбуждала интерес Верона. Ночь всю еще предстояло провести вместе, а Учинни так нервничала, что начала с алкоголя.
Анна лихорадочно улыбнулась. От касания тени распространялся привычный холод, заставляя сердце дрожать ожиданием грядущего.
— Положить тебе еще что-нибудь? — девушка обратилась к жениху, отпивая очередной глоток — на этот раз небольшой, но остановиться она не могла. Подумаешь, бокал вина всего лишь. Правда в таких своих размышлениях она не принимала в расчет все нервные потрясения, пережитые за день и изрядно ослабивший организм.
— Нет, я сыт. — Верон почувствовал кожей, как напряжена Учинни, как дрожит ее голос, как она словно куда-то торопится, и подумал об Агате, купленном у цыгана. — Вы видели лошадь? — спросил у короля, и тот коротко кивнул.