– Эту ахинею после него повторил далеко не один высокопоставленный дурак, – лениво отозвался я, разливая чай по бокалам. – Но что-то ни одного из них на берегу не видать.
– Может быть, сейчас не сезон на дураков? – предположил дядя Олег. – Жарко… Вот они по кабинетам с кондиционерами и сидят.
– Может быть, – согласился я. – Но я их на реке что-то не видел. Только в телевизоре…
За окном в тени термометр показывал сорок два градуса, и падать температура начинала только после пяти часов. Днем в июне в Ямане жизнь практически прекращалась. Все живое забивалось в норы или, на худой конец, в тень. Помидоры стояли, подвязанные к своим опорам, так скукаежив листья, что казались высохшими и мертвыми. Неугомонные в обычное время куры вповалку лежали в тени сарая с широко раскрытыми клювами, и даже предводитель-петух, распластав по земле крылья, как орел в полете, предавался печальным размышлениям о жизни и смерти.
Рыбу, и ту ловить смысла нет. Хотя ее в это время невпроворот. Но у нее даже название специфическое есть – «жарка́я», с ударением на второе «а». Загорается и тухнет мгновенно. И не с головы, как все у нас в России, а по всей поверхности слизь от жары гниет и воняет.
Свободно вздохнуть можно только вечером, когда с реки начинает тянуть прохладой. Да и вздохнуть-то только пару-тройку раз. Если успеешь. Стоит солнцу коснуться горизонта, как миром завладевают и правят комары. Не всякие там мелкие и вежливые комарики средней полосы, а полновесные астраханские вампиры-кровососы. Точнее всех, на мой взгляд, их описывал Сашка Худяков неискушенным в этих делах жителям Брянщины. «Вдвоем эти гады… – говорил Сашка, делая страшное лицо. – Один – не может. Не под силу ему. Так вот, вдвоем они хватают кусок сахара и тащат его по столу! Бам-бам-бам-бам!!! Взлететь, кровопийцы, не могут, так волоком тащат! Всю ночь спать не дадут, если сахар убрать забудешь!»
Но погожим летним днем комары не летают. В траве от жары хоронятся. Даже браконьеры и вкуровцы – и те днем спят. А мы на даче в это время спасаемся только благодаря воде из холодильника, трем вентиляторам и душевой установке мощностью в одну бочку. Правда, душем стараемся пользоваться только в крайнем случае. Когда уже дымиться начинаем. Во-первых, из соображений экономии воды. Бочка только снаружи кажется большой. Во-вторых, прежде чем откроешь воду и намылишься, из душа надо комаров изгнать, а они обычно очень дружно и больно выражают свой протест…
– Чего котлеты пожирать перестал? – спросил я у дяди Олега. – Ешь, все равно выбрасывать придется.
– Хорошие котлеты! – похвалил он. – И чего это Лариса в них положила? Я думал, что они из мяса…
– А они процентов на двадцать из мяса и состоят. Я в фарш здоровенный кусок свиного сала провернул.
– Это было правильное решение, – одобрил дядя Олег, и его рука, до этого тянувшаяся к бокалу с чаем, произвела сложный пируэт и по немыслимой траектории достигла котлет.
– Я бы их все как одну слопал… – без сомнений в голосе заявил дядя Олег. – Но нам еще на рыбалку ехать, а с полным животом веслами махать неудобно. Так что убери котлеты от меня куда подальше… В холодильник.
– В холодильнике – вода, – возразил я. – А вода – это жизнь.
– А в котлеты вложен труд Ларисы. И если она узнает, что мы их выбросили, – это верная смерть.
Логика в его словах, несомненно, была. Я встал с табурета, достаточно ловко отпихнул в сторону руку дяди Олега, как рок нависшую над котлетами, и, открыв холодильник, запихал тарелку под самую морозилку.
– Они ж там замерзнут! – возмутился дядя Олег.
– Если верить народной мудрости, то в жару лучше есть мороженые котлеты, нежели тухлые.
Дядя Олег согласно кивнул, потрогал место, на котором стояло блюдо с котлетами, и, внимательно осмотрев пальцы на руке, предложил:
– А давай поставим в реку что-нибудь эдакое… Не спорное.
– От чьего имени? – поинтересовался я. – Лично я – пас! Тебе, вероятно, память отшибло…
– А-а-а… Ну да… Понимаешь, на работе зашился, может, потому и отшибло. А что, не прошло оно?
– Ага! «Прошло»! Щаз! Но, если хочешь, можешь попробовать, – предложил я.
– Не-е! Спасибо большое! А что, из дяди-Мишиной ямы больше ничего не вылезло? – осторожно спросил дядя Олег. – Она, кажись, хорошо закопана. Я смотрел…
– Как сказать!.. – вздохнул я мрачно. – Как посмотреть… Особо пакостного вроде ничего не произошло, а так… Аномальная зона, одним словом, как говорит дядя Сережа. Что с нее возьмешь?
Мы помолчали, глядя в окно, на огород, залитый палящим светом солнца. Даже птицы умолкли. Только пара удодов резво бегала по огороду и ловко выковыривала из-под земли медведок.