– Где Кармо и Ван Штиллер? – спросил он его.
– Они пошли в порт узнать, не будет ли каких указаний, – ответил африканец.
– Что делает девушка?
– Она в саду.
– Что она делает?
– Готовит стол к ужину для вас.
– Для меня?.. – спросил Корсар, и лицо его прояснилось, словно от порыва ветра, разогнавшего тучи.
– Она уверена, что вы поужинаете с ней.
– Честно говоря, меня ждут в другом месте, – пробормотал сквозь зубы Корсар. – Но ее общество приятнее, чем компания флибустьеров.
Войдя в дверь, он прошел по коридору, украшенному цветами, испускавшими тонкий аромат, и вышел в просторный сад, огороженный высоким и прочным забором, надежно охранявшим его от вторжения посторонних.
Если дом был красив, то сад был живописен. Двойные ряды кухейр, надежно хранивших в тени широких листьев приятную свежесть, образовывали аллеи, разделявшие участок на множество газонов, где цвели роскошные тропические растения.
Там и сям возвышались прекрасные персеи, дающие зеленые плоды величиной с лимон, из мякоти которых, настоянной в хересе, приготовляется отличный напиток. Кое-где виднелись пассифлоры, лакомые орехи которых величиной с утиное яйцо содержат студенистую массу, очень приятную на вкус. Грациозные кумару с пурпурными цветами, испускающими тончайший аромат, перемежались с пальмовой капустой, листья которой съедобны и идут в пищу.
Корсар вошел в одну из аллей и неслышно подошел к беседке, образованной такой же огромной кухейрой, как и та, что росла возле дома, и скрытой в тени оринокской юбеи – удивительной пальмы, листья которой достигают одиннадцати метров в длину.
Сквозь листья кухейры мелькали отблески света и доносился серебристый смех.
Подойдя поближе, Корсар заглянул в густую листву.
В живописном уголке стоял стол, покрытый полотняной скатертью ослепительной белизны. Пышные букеты благоухающих цветов были со вкусом расставлены вокруг подсвечников и ваз, наполненных ананасами, зелеными кокосовыми орехами и плодами пафуны, похожими на крупные персики и употребляемые в пищу после варки в сахарном сиропе.
Юная фламандка была в отделанной брюссельскими кружевами голубой, как небо, накидке, которая оттеняла белизну ее кожи и красоту ее русых волос, собранных в тугую косу. В отличие от испанок американского происхождения, среди которых она, вероятно, долго жила, на ней почти не было драгоценностей – ее белоснежную шею украшала нить крупного жемчуга с изумрудной застежкой.
Черный Корсар залюбовался ею. Нежным взором неотступно следил он за малейшим ее движением. Он был ослеплен северной красотой фламандки и почти не дышал, боясь разрушить очарование.
Внезапно неловким движением он задел маленькую пальму, росшую возле беседки.
Услышав шорох листьев, юная фламандка обернулась и увидела Корсара.
Легкий румянец вспыхнул у нее на щеках, губы невольно сложились в улыбку.
– Ах, это вы, кабальеро!.. – радостно воскликнула она. И пока Корсар, сняв шляпу, отвешивал изящный поклон, добавила: – Я вас ждала… Взгляните: стол накрыт для ужина.
– Вы ждали меня, Онората? – спросил Корсар, целуя протянутую руку.
– Разве вы не видите, кабальеро: жаркое из ламантина, птица на вертеле и морская рыба только и ждут, чтобы их съели. А вы знаете, ведь я сама присматривала за их приготовлением!
– Вы!
– Разве вас это удивляет?.. Мы, фламандки, привыкли сами готовить пищу для мужей и дорогих гостей.
– И вы ждали меня?
– Да, кабальеро.
– Сеньорита, – промолвил Корсар, – я напросился на ужин к одному из друзей, но пусть он ждет сколько угодно, я не откажусь от удовольствия провести этот вечер с вами. Как знать, быть может, мы видимся в последний раз.
– Что вы говорите, кабальеро? – воскликнула девушка, вздрогнув. – Неужели Черному Корсару не терпится уйти обратно в море?.. Разве, вернувшись из славного похода, он тут же должен искать новых приключений?.. Разве он не знает, что в море его подстерегают смертельные опасности?
– Знаю, сеньорита, но судьба влечет меня в дальние края, и я не могу ей противиться.
– И ничто не может вас здесь удержать?.. – спросила она дрожащим голосом.
– Ничто, сеньорита, – ответил он со вздохом.
– Никакая привязанность?..
– Нет.
– И никакая дружба? – спросила она в тревоге.
Корсар собирался было снова сказать «нет», но сдержался и, предложив девушке стул, произнес:
– Садитесь, сеньорита, иначе все остынет, а мне было бы жаль лишиться возможности оценить ваше умение.