На сколько мог, Грисельд осмотрелся. Комната вокруг являлась воплощением царства тьмы, коими пугали маленьких непослушных детей, когда те проказничали. Из окна дул прохладный ветерок, покачивая оконную занавеску. Грисельд почти не сомневался, что проспал весь день и до самого позднего вечера, но не настолько позднего, чтобы закрывать заведение. На мысль натолкнул аромат свежей еды. Хотя быть может отставной военный только на пациента и готовил. За непониманием картины возникло непреодолимое желание не только спуститься вниз и увидеть все своими глазами, но и поговорить со спасителем и мальчонкой. Задача просто встать и собраться, казалась молодому парню не выполнимой. Сама природа теперь противостояла Грисельду и приговаривала: «Глупец, куда ты лезешь? Тебе сильно досталось. Оставь эту затею и ложись спать». Но молодой парень стиснув зубы все же сел на кровать. Теперь он мог рассмотреть лучше свое тело, поскольку глаза успели привыкнуть к темноте, а окно под натиском сквозняка впустило в комнату свет уличного освещения. Нижняя часть туловища хозяина таверны была перемотана бинтами. Со стороны удара виднелось багровое пятно. Грисельд встал. Первое время ноги совсем не слушались, а риск упасть стремился к невероятным высотам. В конечном итоге, качаясь юлой из стороны в сторону, парень подошел к шкафу. Слабой рукой он одернул дверцу, нащупал в темноте мягкую ткань. Темный кафтан и белая рубаха пришлись как раз в пору, хотя и возникло предположение, что всему виной потеря пары килограммов. Кому принадлежала одежда парень не помнил, во всяком случае пока. Он кое как добрался обратно, предварительно повесив штаны на предплечье, и думая как решить новую задачу. Как теперь надевать шоссы? И как только очередное головокружение уступит твердости и стойкости, Грисельд развяжет полномасштабную войну против них. После победы он выдохнет.
— Неужели. Осталось сапоги найти.
Благо искать долго не пришлось. Они стояли прямо у выхода. Уже будучи в коридоре господин Монро заметит, что обувь находится в крайне плачевном состоянии, а один из дорожных сапог был испачкан запекшейся кровью. Это обстоятельство навеяло воспоминания о встрече с Жанной. Он должен проанализировать ситуацию. Должен учесть все ошибки, чтобы в следующий раз быть сильнее. «Почему ваза была задета мечом? — Рассуждал про себя Грисельд. — Потому что его необходимо носить за спиной в том случае, если задача заключается в слежке. Если мне не нужно врываться на перевес с мечом, то зачем он мне? Для непредвиденных обстоятельств? А что если эти непредвиденные обстоятельства случились из-за меча? Ну так их можно избежать, если носить его за спиной». — Грисельд подошел к лестнице. «Я защищался. — Продолжал он свою мысль. — Мне пришлось это сделать. И теперь это выходит боком девочке. О чем я думал? Я хотел помочь. Помог?! Помог я ей?! Ее отец теперь отправится на виселицу из-за меня. Из-за того, что я убил этого Лукаса. С другой стороны я бы сам мог погибнуть. И что? Зато честный человек, кем бы он ни был пьяницей или безработным это уже не важно, сел бы в тюрьму, а теперь он труп. На моих руках кровь. Только на моих руках. Нет. Не может быть. Не может этого быть».
— Ты на Черного кота не гони. — Вырвал его из мыслей голос Гидеона. Грисельд не заметил, как погрузившись в собственные размышления, оказался на нижней ступеньке. Старика хозяин таверны не видел, но стало понятно, что голос его доносится от стойки:
— Ну допустим стражники раскрыли это дело. Хотя мне кажется, что оно сильно раздуто. Тем не менее — что дальше?
— Я тебе толкую о том, старик, — Говорил некто, — что Черный кот не нужен этому городу. Стража и сама справляется. И дела расследует толково. Вон гляди как раскрыли. Думаешь твой Кот так сможет?
— Да какая всем разница до этого алхимика? — Закипал Гидеон. — Ты за простых людей совсем не подумал куриной своей головой? Ну ограбили алхимика, вернули ему его алхимию. Они это сделали, потому что дело крупное. А сколько людей в канал сбрасывают? А сколько насильников? В мире столько зла, а ты говоришь мне, что человек делающий добро не нужен. Мне не понять твоей логики. Как и тебе не понять моей. За сем, предлагаю прекратить этот бессмысленный спор. Я только сегодня утром табуреты отремонтировал. Не хотелось бы бить их об твою голову.