— Мне кажется, что сегодня утром я утратил веру в себя. — Печально ответил Грисельд. — Все то, чем я занимался последнее время вмиг утратило всякий смысл.
— Почему это? — Не понял Гидеон. — Ты же… — Да ты же…
— Потому что иногда мы можем больно упасть, Гидеон. И не факт, что у нас будут силы на то, чтобы встать. — Повисла тишина. Лишь иногда ее нарушал скрип оконной рамы. Вскоре капитан не выдержал:
— Не может быть. Когда ты начинал этим заниматься, думаю ты должен был понимать на что идешь.
— Думаю, что я слабо себе это представлял.
— Расскажи что случилось.
— Не могу.
— Расскажи… — Давил Крофт.
— Нет, Гидеон…
— Послушай, парень, я вытащил бы тебя с того света будь ты кем угодно. Это ранение ты получил потому что попал в беду, а я привык помогать людям, которые попали в беду. Я так воспитан. Я знаю, что Черный кот — человек, которому не все равно. Ты наводишь ужас на негодяев. Мальчик тобой восхищается и хочет быть похожим на тебя потому что верит в тебя. И я тоже верю в тебя. Но если ты сам утратил веру, значит этому городу суждено утонуть во тьме…
— Я… — Я не могу…
— Выходит, я ошибался. Прости меня… — Больше я тебя не потревожу расспросами. Как встанешь на ноги, спускайся. Рассчитаемся. Я пойду своей дорогой, и больше ты никогда меня здесь не увидишь. — Старик медленно встал, направился к выходу.
— Гидеон… — Окликнул его Грисельд, когда тот был уже у выхода. Тот остановился. — Ты действительно веришь в меня?
— Никогда не переставал…
И Грисельд Монро рассказал отставному капитану историю ночного проникновения в дом Ариана Гато и его дочери Сабрины. Старик вдумчиво слушал рассказ, не перебивал, иногда качал головой.
— Вот как, значит. — Промолвил он после того, как Черный кот закончил свой рассказ. — Скверное дело, но хочу попытаться тебя переубедить.
— Попытайся…
— Ты не видишь одной простой истины…
— Какой?
— Ты слишком увлекся. Тебя терзают угрызения совести и это нормально. Это и делает тебя тем кто ты есть. Тебе не все равно. Поэтому ты занялся этим ремеслом. Однако я хочу обратить твое внимание на то, что ты защищался. Если бы ты этого не сделал, то этот Лукас вогнал бы меч тебе прямо между глаз.
— Если бы я не пошел, то этого бы и не было.
— Ты не мог не пойти! — Вскочил со стула Гидеон. — Если бы ты не пошел, то Черный кот в твоем сердце был бы мертв, а сейчас… — Гидеон улыбнулся. — У него еще есть шансы. — Он присел на колено, по отечески положил руку на плечо:
— Ты меня совсем не знаешь, но позволь сказать тебе вот что. Я побывал много где, и видел много дерьма. Господин Гато заключил сделку. Но полагаю, что в сделку не входила его безопасность в тюрьме. Так и зачем этим подонкам простой человек, который знает немного больше, чем нужно знать простому человеку? Они бы тихо пришили его в тюрьме. Вероятнее всего в этом и заключался их первоначальный план. И если говорить о простых людях, что становятся жертвами подобных делишек и обстоятельств, то могут сказать, что люди в этом мире живут надеждой. Люди везде живут надеждой. Этот город прогнил от кончика самой высокой башни, до корня самого древнего дерева, до самой глубокой могилы самого первого поселенца. Этот город живет надеждой, о которой шепчутся на улицах. Надеждой, которая безжалостно расправляется с подонками, что терроризируют и убивают слабых. Если ты бросил вызов этим негодяям, то борись до последнего, а я прикрою…
— Грисельд. — Тихо ответил Монро.
— Что? — Не понял Крофт.
— Ты сказал, что я тебя совсем не знаю. Отличный повод познакомиться. Меня зовут Грисельд.
Капитан не ответил, лишь сел рядом на кровать:
— Знаю. — Сомкнулись пальцы его рук, и он оперся локтями на колени. — Знаю.
— Я не могу смотреть ей в глаза после всего этого. Да и мальчику тоже. Как он, кстати? — Смотрел в пустоту Монро.
— В порядке. Я накормил его. Утром он спал. Дети поздно просыпаются. Особенно те, кого мучает бессонница, и не допекают приютские надзиратели.
— У меня будет к тебе одна просьба, Гидеон.
— Слушаю…
— Отведи мальчика в приют, а затем… — Возьми фруктов, и навести девочку…
— Хорошо…
1.3
Грисельд оделся потеплее. На нем была черная котарди с двойным слоем ткани в области груди, застегнутая на все пуговицы, уставшие от времени охотничьи сапоги, бордовые штаны, а также темно желтый плащ с капюшоном, что доходил его владельцу до колен. Плащ вопреки ветру развевался только внизу. Иной раз его вело в сторону, а иногда назад. В такие моменты Грисельд особенно крепко держал ткань накидки правой рукой, спасаясь от переменчивой в своем настроении ранней осени. Солнце скрылось за толстым слоем серых неприятелей, а мелкий дождь угрожал разразится ливнем. Как и в прошлое утро, горожане постепенно выползали из своих нор. Разве что теперь шли они быстрее и осмысленнее, разумеется их было меньше.