— Стреляйте в него! Стреляйте! — Злился патрульный еще сильнее после того, как почувствовал что-то теплое на лице. Он вскочил на обе ноги, схватил меч. Кровь мешала трезво оценивать ситуацию и препятствовала обзору. Он смахнул ее с лица, но она снова как назло лилась из треклятой черепушки. Он взял лестницу в две руки, попытался поставить ее, но ранение вынудило его бросить это дело.
— Тебе бы к лекарю. — Озабоченно произнес один из напарников. — Царапина видно серьезная.
Раненый стражник взглянул в свое отражение в луже и прорычал:
— Будь ты проклят, сукин сын! — В расплывчатом зеркале на него смотрел человек с безжалостным, диагональным разрезом вроде тех, что оставляют мечи. В воду дождем хлынули рубиновые капли. На крыше было пусто.
Грисельд перескакивал с крыши на крышу, а солнце окончательно покорилось воле пророка и мученика Луциана светоносного, скрывшись за горизонтом. Это было только на руку Черному коту. Так проще оторваться от преследования, которым, судя по всему и не пахло. С другой стороны он сбросил лестницу прямо на голову одному из них. Другие после арбалетного залпа могли подхватить инициативу первого, и все же попытаться нагнать беглеца. Только теперь сделать им это было гораздо сложнее, потому что они окажутся на его территории. И Грисельд надеялся, что у них хватит мозгов прекратить погоню. Убедившись, что опасность миновала, Монро стал аккуратно спускаться в очередной закоулок. Черепица была мокрой. Он чуть не соскользнул. Снова в Офрорке весь день хозяйничал дождь. Кот нашел уступ, поставил на него сапог. Потом еще один. Спустя пару минут он уже стоял на мягкой земле, вглядываясь в темноту цилиндрической арки. Дуга проходила под очередным строением, из печной трубы которого валил дым. Подойдя к краю изгибающегося прохода, он подпрыгнул, и резким движением схватил с него перетянутый бечевкой мешок. В укромном месте вроде этого, тайник оставался сухим, потому как над кромкой выпирающей дуги метрах в шести ввысь, его прикрывал торчащий примерно на метр край крыши. Грисельд развязал мешок, достал оттуда черный кафтан, зашел внутрь тоннеля. Переодевание заняло каких-то две минуты. Он снял с себя снаряжение из кожи, брошь с оскалившимся животным, маску. К счастью кольчужных элементов брони с собой он не брал. Не тот случай. Да и передвигаться человек в маске в большинстве своем привык налегке.
Провинциальный город королевства Табриэйн погрузился в полумрак, и в большей части каменных построек зажглось освещение. Янтарный свет прорывался сквозь завесу тьмы настолько сильно, сколь позволяли пылающие сквозь стекло свечи.
Грисельд шел по пустой центральной улице Офрорка, закинув мешок за спину. Легкие сапоги из тонкой кожи, которые Монро не так давно забрал из мастерской сапожника, совсем промокли. Вероятно это случилось во время погони. И в целом парень уже привык к подобным фокусам судьбы, но дискомфорт после очередных танцев со смертью раздражал. «Доберусь до дома, обязательно попарю ноги. Не хватало мне еще с соплями этого убийцу искать. Можно еще и кружку эля приговорить. Отличное будет завершение дня». — Рассуждал Монро. «Вот бы кто появился. Да даже тот же Гренка. Довез бы до дома, а не этот пеший путь опять. Уже третий раз. Хотя Гренка, пожалуй, нет. Последний человек, к которому я бы обратился. Это что? Стража?» — Грисельд остановился, затем крадучись прильнул к краю одного из домов уйдя в тень. Донесся отдаленный стук копыт. Топот был где-то за углом. «Неужели конный разъезд? Нельзя, нельзя. Убийства. Сумку наверняка досмотрят. С другой стороны топот редкий. Похоже лошадь одна, а в ночном разъезде минимум две. Точно одна. Слышу. Ладно». — Он снова вернулся в освещаемый участок пути, как вдруг из-за постройки показалась морда гнедой лошади. За кобылой плелась карета с пожилым стариком на борту. Извозчик придерживал одной рукой поводья, в другой он держал ярко горящий факел, что давал свет так, словно пламя перекинулось на соседний дом.
— Батюшки, Луциан меня забери. — Ворчал побелевший как мел дед с длинным носом и бородавкой на щеке. Он потянул поводья хрупкими руками веточками, останавливая транспорт:
— Мил человек, ты решил меня со свету свести, старого? Ты чего такой красивый тут в потемках бродишь?