— Что? — Не понял Грисельд.
— Ты пламя святое держи! Ты совсем головой тронулся?! — Рявкнул кучер после того, как Грисельд немного опустил факел.
— Святое?
— Чего так удивляешься? Я южанин, пустая твоя голова! — Рычал кучер. — Ты чем меня слушал? Я родился здесь! Ты случайно не Луцианов сын будешь?
— Нет, нет, старик. Прости. Держу я пламя…
Остаток пути они проделали в тишине. Старик при случае с недоверием поглядывал на своего пассажира, но в скором времени все же сменил гнев на милость. Возможно сказался возраст, а быть может и то, что внимание его всецело переключилось на дорогу, на которой, к слову, иногда показывались ночные гуляки. Большая часть прохожих, что встречались на пути, конечно были не самыми благополучными, но пару раз попадались и на первый взгляд порядочные господа. Грисельд не делил жителей на пьяниц и трезво мыслящих. Он считал, что болтаться по малость опасному городишку одинаково глупо для всех категорий граждан, хотя и допускал, что некоторые из них оказались на улице далеко не по своей воле.
Карета миновала канал, в черных водах которого не было и намека на рябь. Кучер вывел экипаж на известный, и уже ставший знаменитым безымянный проезд, а его достопочтенный пассажир считал жилые дома окунаясь в недавние воспоминания. Примерно две недели назад здесь в одном из домов Грисельд столкнулся с самым непредвиденным делом его жизни — делом печально известного Ариана Гато — похитителя алхимических секретов и убийцы. Во всяком случае так окрестили несчастного отца жители Офрорка. С тех пор прошло всего две недели. И без того захолустный дом успел потерять остекление, его печь больше не растапливали до небывалых температур, а грунт у основания был истоптан вдоль и поперек следами местной детворы. Вне всякого сомнения всего из вышеописанного Грисельд не видел. Он наблюдал лишь очертания призрака недалекого прошлого, образы, очерки каменного силуэта, воображал как изнутри на него смотрит невинный человек, мираж, глаза которого в слезах и переполнены болью и обидой. Обидой на парня, что отправил его на тот свет с позором. «Ты не мог не пойти! — Гремел в голове Монро голос Гидеона Горация Крофта. — Если бы ты не пошел, Черный кот в твоем сердце был бы мертв, а сейчас… — Всплыла в воспоминании улыбка отставного капитана. — А сейчас у него еще есть шансы. — И Гидеон присел рядом, что-то сказал парню, и стало легче.» А рано утром, пока мальчишка по имени Фанагор еще спал, капитан Гвардейского батальона ордена ее величества королевы Марии в отставке, отправился к Сабрине Гато в больницу. Он навестил ее пока она пребывала в царстве снов, робко вошел в скромное, но светлое помещение, поставил на стол корзинку с фруктами в тот момент, как к нему подкрался лекарь, и с недоверием в голосе прошептал.
— Вы родственник?
Дальнейший рассказ Гидеона смешил Грисельда, хоть голова парня в момент занимательной истории и была размером с тыкву. Допивая кружку с водой, парень слушал, как капитан в разговоре с господином Хонцом пытался извернуться таким образом, чтобы умолчать отсутствие родственных связей с пациенткой, но в тоже время выведать что-то о состоянии ее здоровья. И когда Гидеон понял, что отпираться нет смысла, он сказал правду как она есть, опустив сознательно некоторые детали. Из разговора с подкравшимся со спины мужчиной стало ясно, что жизни Сабрины ничего не угрожает, и что она поправится через пару месяцев. Отставной офицер был рад, и окрыленный радостной вестью, он поспешил обратно в таверну. Фанагор тоже был несказанно рад. Они со стариком выпили по кружечке горячего чая, и отправились в приют на ходу придумывая легенду о том, где пропадал незадачливый юнец. С Грисельдом господин Крофт встретился ранним вечером в таверне. Хозяин заведения был сильно пьян, нес какой-то бред про справедливость, чуть не подрался с посетителями. В конечном итоге Крофт принял решение уложить парня спать — от греха подальше, и сам занял уже ставшее привычным с прошлого дня место за барной стойкой. Грисельд прокручивал в голове события, происходящие с его новым другом, параллельно вспоминая что творилось с ним в тот день. Себе он не завидовал.
— Приехали, мил человек. Ваша остановка. — Вернул его в реальный мир извозчик.
Монро тут же достал пару монет, протянул вознице, и после того, как тот проворно смахнул их в свой тощий кошель, произнес:
— Спасибо тебе, старче. Выручил. — Он аккуратно передал факел пожилому мужчине, спрыгнул, махнул рукой. Старик в ответ кивнул: