Здание городской стражи выделялось на фоне остальных. Рослое строение уступало в высоте лишь городской ратуше и главному храму, и запросто могло тягаться с музеем древностей не только в размерах, но и в уровне закладываемого строителями величия. Оно не было крепостью, но всеми силами стремилось ей стать. Был здесь и широкий парадный вход с вооруженной охраной. Были и монументальные окна, деревянные рамы которых предусмотрительно закрыли от ветра и дождя. Имелись и бордовые флаги по углам с развевающимися на них знаменами. Изображения на полотнищах отражали суть доблести и силы, и были выполнены в форме серебряного щита с пересекающимися под ним мечами. На средстве для защиты была нанесена рубиновая лилия с золотым орнаментом.
«Теперь нужно понять где ее кабинет. Откуда открывается живописный вид? Такие как она хотели бы лучшего. А может ее сердце жаждет наблюдений за тем, как казнят Гато? — Он разбежался, и оттолкнулся от деревянного основания навеса крыльца. Приземление на прилегающую поверхность было мягким. Он побежал дальше, сделал еще несколько прыжков, обогнув цель. «Отсюда тебе будет лучше видно?» Присев на колено и присмотревшись внимательнее, он, кажется, нашел что искал. «Окно на последнем этаже. Что это? Цветы? Я нигде больше не вижу цветов. Где здесь можно залезть? Ага. Вроде вижу. — Он осматривал каменную твердыню, ища место для подъема, и, кажется, снова удача.» Из угла он вычленил дыры, образованные в результате вымывания строительной извести устойчивыми ливнями Табриэйна.
Лезть наверх было не с руки. Гораздо проще использовать крюк, но забросить веревку с железякой на такое расстояние не представлялось возможным. Поэтому молодой парень избрал самый сложный и не прощающий ошибок план. Он чуть не сорвался, когда ладони врезались в выпуклости, и сильно ударился коленями и локтями о проклятую стену. А ведь еще нужно было лезть наверх. И скрипя зубами, превозмогая боль, Грисельд лез.
На подоконнике и впрямь ютилась армия горшков. Цветы были повсюду. Их разные размеры и формы, выполняли одну единственную функцию — лицезрение даров природы. В кабинете он услышал голоса. И оба узнал.
— Ты мешаешь мне работать. — Грозно бросил преследовавший его не так давно мужчина.
— Ты не понимаешь. — Отвечала Жанна. — Он узнает о твоих делах. И тогда…
— Хватит с меня твоих нравоучений. Я просто хочу, чтобы ты не путалась у меня под ногами. Еще раз повторяю, не мешай мне делать мою работу.
— Кстати о ней. — Ехидно заметила девица. — Мне кажется, что ты уже порядком задержался.
После этих слов, Грисельд услышал, как громыхнула дверь.
— Глупый, самонадеянный индюк. — Гневно выругалась Жанна. Грисельд, в свою очередь, осторожно толкнул стекло кончиком сапога, и наконец-то расслабил мышцы рук. Спустившись с подоконника, он поднес указательный палец к вырезу у рта. Девушка испугалась, но не подав виду, тут же взяла себя в руки:
— Явился. — Съязвила она. — Черный кот в моем кабинете. Вот так встреча. Пришел с поличным?
Помещение благоухало приятными ароматами, и выглядело крайне ухоженным. Глиняные горшки с пальмами до потолка наталкивали на размышление, что оно выполняло функцию палисадника, нежели действительно являлось рабочим пространством заместителя начальника стражи. Суждение, по первому впечатлению, однако являлось ошибочным, поскольку было в кабинете и не мало рабочих принадлежностей. Взять хотя бы массивный стол с мягким креслом, обитым сиреневым бархатом, или шкаф с избытком книг на полках. На каменных стенах, однако, у крепкой двери с резными узорами, несложно было заметить несколько картин, олицетворяющих любовь их владельца к искусству. Живопись, написанная в едином художественном стиле, представлялась ни чем иным как актом утонченности, желанием сбросить оковы серых будней. Художники приоткрывали окно в другой мир, заглядывали через призму творчества за самые потаенные участки вселенной. Замки, скалистые горы, хвойные леса, причудливые рощи, и невероятные пустыни — все было подчинено одной мысли. Мысли — созерцать.
И во всем этом великолепии, вальяжно развалившись в кресле, сидела она. Когда Грисельд впервые увидел эту девушку, его сердце сковало желание немедленно приблизиться к ней, обнять ее. Ему казалось, что за всю свою жизнь, он не видел ничего подобного. Это было сродни наваждению. А потом ее губы впиваются в его, и он прижимая ее отрывается от земли. Короткое мгновение, чуть не стоившее ему жизни.
— О чем это ты? — Вернулся Кот из царства грез.
— Я про того парня, что из-за тебя сейчас лежит со сломанным позвоночником. — Хихикала Жанна. — Я всегда знала, что ты быстрее и сильнее этих недоумков, но не думала, что ты настолько жесток.