Прибыв в место назначения, молодой парень дал денег явно раздосадованному окончанием пути извозчику. Все таки мужчине нравилось, что спутник не спорил, а покорно его слушал. Грисельд же напротив был несказанно рад возможности побыть наедине. Пусть вокруг и господствовал хаос провинциального базара. Он аккуратно слез с телеги, и махнув рукой, отправился вглубь. Прикупив у купца вяленой буженины и на месте разделившись с не самым вкусным ее куском, он проследовал дальше. Центральный рынок был не самым крупным в государстве, но справедливо занимал далеко не последнюю позицию в списке популярности. Репутация у торгового беспорядка однако хромала. То и дело в безмерном гомоне можно было услышать, как сокрушался кто-то из собственников торговых палаток. Орущие отовсюду купцы иногда, разрази их гром, выкрикивали обвинения в воровстве, и стража, дежурившая отрядами по два человека не могла не реагировать. Они расталкивали покупателей вглядываясь в толпу и спеша на помощь потерпевшему. Грисельд не раз наблюдал подобное. В преступном мире города без конца появлялись новые персонажи, но уклад был един. Щипачи и грабители средней руки любили ярмарки и рынки. Многие из них не догадывались, что поймав волну азарта сильно рискуют. Провинциальный базар мог перемолоть оступившегося и не до конца уверенного в себе воришку словно мельница пшеницу. И дело даже не в том, что их ловили. Дело в том, что юные и неопытные любители легкой наживы в большинстве своем забывали о распоряжении начальника стражи Бенедикта Димара. В распоряжении было четко сказано, что любой мерзавец, схваченный на воровстве, мог лишиться обеих кистей рук на месте. Большинство опытных негодяев, конечно, приняли документ с нескрываемой толикой ехидства и сомнения, поскольку верили в коррумпированность стражей порядка больше, чем в слово их командира. Пусть оно и закреплено на официальном уровне. Однако деньги не всегда решали проблемы. В особенности, если сторонник фортуны оказывался слишком молод, и чего греха таить, без нужной суммы в карманах. Монро, естественно, не проявлял жалости к преступникам. Если только их возраст не выступал в качестве главного оправдания глупости. Молодые мальчишки, по его скромному мнению, не заслуживали печальной участи, потому как их жизненный путь только начинался, и только одному Рэйнару известно, куда он их в конечном итоге приведет. Один из таких, загорелый, но решительный мальчуган с веснушкой на грязном подбородке, пытался украсть помидор у беседующего на повышенных тонах дельца. Купец и горбатая старушка вели не самую мягкую беседу, в то время как он гипнотизировал овощи. Грисельд это заметил, и тут же одернул молодого сорванца. Он незаметно ударил незадачливого воришку по руке, и приобняв последнего громко заявил:
— Три помидора, будьте добры. А еще… — Посмотрел он на испуганного юнца и улыбнувшись снова обратился к торговцу. — Будьте добры, пару яблок. Только свежих.
— Кханечна, дарагой. Сэйчас все сделаю. — Бросил препираться с пожилой женщиной купец. — Чего тэбе еще? Ма-арковь? Кхапуста? Рэдиска? Все свежее. Клянусь кхинжалом маего пакоиного дяди Хафиса.
— Твой дядя же жив, нэт? — Крикнул брат по ремеслу слева.
— Эй, эта другой дядя! Таго завут Имран! Ты чэм слушал мэня? Всэх пакупателей распугаишь, мухамор!
— Нам еще требуется что нибудь? — Обратился Грисельд к мальчонке.
— Н-нет, господин. — Испуганно ответил мальчик.
— Давайте еще посмотрим. — Громко заявил Грисельд. — Какие фрукты у вас еще есть?
— Да у нас тутх рхаздолье! — Обрадовался южанин. — Тхут и апхельсины и мхандарины! И Хурма даже есть!
— Апельсин когда нибудь пробовал? — Спросил Грисельд повернув голову вниз и в сторону. Мальчик отрицательно покачал головой.