— Да не виновата я ни в чем! — Отвечала особа в зеленых лохмотьях. На привлекательном лице женщины лет тридцати трех, застыла понятная всем гримаса. Она подняла две руки тростинки. Одна нога ее твердо стояла на крыльце, другая каблуком уперлась в деревянную дверь жилища. — Я говорила тебе, чтобы держался от меня подальше! Предупреждаю! Если сделаешь хотя бы шаг, я закричу!
— Ты уже кричала, моя дорога! Ну кричи, кричи! — Ехидно улыбался Рослин. — Энто мне не помешает. Будет даже забавно. — Он сделал шаг, как вдруг послышался холодный голос за спиной:
— А доказательства у тебя есть?
— Энто кто у нас еще такой? — Обернулся мордастый. Грисельд увидел противника, и тут же его оценил.
«Сложно будет. Сложно. Кабан здоровый.»
— Энто ты мне, козлина?
— Я вопрос задал. — Сплюнул на землю Грисельд.
— Энто я здесь задаю вопросы!
— Меня староста нанял, чтобы я помог вам с этим делом.
— Ты?! — Ехидно указал мордоворот пальцем на стоящего рядом Патрика. Патрик сглотнул ком:
— Ага.
— Ну неужели… — Насмешливо звучали слова из под рваной бороды. — Решил приступить к своим обязанностям!
— Послушай, Рослин. — Затараторил сельский управленец. — Нам нужно разобраться в том, что случилось. Этот добрый господин нам поможет.
— А я думаю, Патрик… — Отвечал скалясь бугай… — что тут и разбираться нечего. В расход девку…
— И наломаешь дров. — Отрезал Монро. — Совершишь преступление, а после того, как я докажу, что это не она, тебя повесят. Этого ты хочешь?
— А ты откуда такой умный взялся?
— Он по умнее нашего с тобой будет, Рослин. — Взывал к голосу разума, Патрик. — Человек приехал из Офрорка, потому что я написал письмо туда. Он частный сыщик.
«А Патрик хорош. — Подумал Грисельд. — Знает когда приврать.»
— А мне то что с того? Мой брат теперь заика! И в энтом вы виноваты! Все вы!
— Твой брат попал в неприятности. — Убеждал его староста. — Но если ты сейчас по скотски поступишь, то попадешь на виселицу. Кто присмотрит за ним в таком случае? Я говорил тебе, говорил — не делай поспешных выводов. Дай нам во всем разобраться!
— Разобраться. Не делай поспешных выводов… — Причитал крепыш. — Да вы верно шутите, раз думаете, что я буду с вами тут лясы точить…
— Еще только шаг. — Тихо прошелестел Монро. — Сделай еще только шаг.
— Всем успокоиться, я сказал! Пока я здесь за главного, никакой крови! Рослин, даю слово, что мы разберёмся! Расследование уже идет!
— Да чего тут расследовать? Энто наша напасть! Энто она во всем виновата! Она ведьма!
— Дай нам время, говорю же. Дай время! Иди домой…
Крепкий малый застыл в раздумьях.
— Домой иди, сказал…
— Так! Ты! — Взревел бугай наконец. — Не знаю кто ты, но ты мне не нравишься. Даю тебе три дня! Если через три дня ты не найдешь монстра, я приду за ней, а потом за тобой. А старосту… — Почесал он затылок. — Мы нового выберем. Такого, который сможет защитить нашу деревню…
— Как скажешь… — Развел руками Монро.
Виновник торжества здорово харкнул, и пройдя пару метров толкнул Грисельда плечом…
— С дороги….
— Идиот. — Бросила Лукреция напоследок.
Все трое какое-то время стояли не проронив ни слова. Здоровяк отдалялся, превращаясь в круглое пятно. Первым заговорил Патрик:
— Я пойду, попробую вразумить его. Кристиан, если у тебя есть вопросы к…
— Он может их задать. — Не отрывала от защитника взгляд женщина. — Можете войти. Кристиан? Вас же Кристиан зовут?
— Да. — Ответил Монро. — Хорошо, Патрик. — Развернулся он к старосте. — Ступай. Я пока побуду здесь.
— Добро. Я зайду за тобой позже.
Монро кивнул.
— Так вы прибыли из Офрорка? — Улыбнулась Лукреция, приглашая сыщика войти в свою обитель.
— Прямиком. — Ударил гость сапог о сапог, и откинул назад капюшон.
— Как там? Все так же безобразно?
— Ага. — Он закрыл за собой деревянную дверь. Та скрипнула, и неприятно щелкнула.
— Вы одна здесь живете?
— К сожалению. — Надула губы хозяйка. — Вот занимаюсь врачевательством.
— Неплохо у вас тут.
Хотя по правде говоря, это было самое обыкновенное в своем исполнении деревенское гнездышко. Все было выполнено из дерева, посуда только глиняная, да потроха куриные висели над корытом спокойно себе покачиваясь. Еще были склянки с порошками, сушеными листьями, и какими-то субстанциями, в которых Грисельд, понятное дело, ничего не смыслил. Еще имелся запах шалфея и ромашки, слившийся во что-то цельное, но по своему гармоничное.