Макарикари я собрался посетить, отправившись из Франсистауна в Маун по новой дороге, которая проходит вдоль северной оконечности солончака.
Надвигалась ночь — самое благоприятное время для наслаждения бескрайним открытым пространством. Не было никакой преграды холодному ветру. Не возвышалось ни одного препятствия. Ковер из кристаллов соли скрипел под колесами. Мы не различали неровностей местности. Только ускоренный или замедленный ритм мотора сообщал, спускаемся мы или поднимаемся. В сгустившемся тумане я смутно различал очертания животных. Остановив машину, я вышел из кабины.
Очарование стало полнее. Мои бесшумные шаги не нарушали глубокой тишины. Легкость воздуха пьянила.
Пара канн и их оленята подняли головы и вновь принялись щипать траву, В другом мосте приплясывающие гну, такие раздражительные дном, равнодушно смотрели на меня. Один шакал в отдалении сопровождал нас. Чуть подальше шла гиена. Одни звери вышли из окрестных степей попастись, другие — съесть этих животных.
Мое движение по прямой линии без подозрительных остановок успокаивало животных. Я не беспокоил ни ориксов, смутно различавшихся на фоне холма цвета слоновой кости, ни самку бубала, кормившую молоком своего малыша. Зебры, которых я не раз вспугивал в буше, думали только о том, как бы наесться. А внезапное бегство далекой, неразличимой массы каких-то животных было, вероятно, вызвано очередным маневром льва.
Встала луна, оживившая Макарикари. Вся его поверхность искрилась. Этот пан в свадебном наряде был непостижимым феноменом в центре враждебного Калахари. В свое время в Финляндии меня заворожили бесконечные снежные пространства. Это впечатление повторилось под тропиком Козорога. Пейзаж был уже неземным, а словно какой-то девственной планеты. «Ночь — это обиталище…» — писал Сент-Экзюпери. Здесь, на соляных плитках, под кровом усыпанного звездами небесного свода, она была сказочным белым обиталищем.
У меня не было никакого ориентира. Да и как бы я его отыскал ночью?
Чтобы вернуться к машине, я попытался ввериться только инстинкту, этому шестому чувству, атрофировавшемуся у пас, по сохранившемуся у бушменов. Я свернул наугад, предполагая, что иду верно.
Туман сгущался. Я пересекал хаммам[12] посередине. Находившиеся неподалеку от меня стада антилоп стали возвращаться в пустыню. Придерживаясь избранного направления, вскоре я различил края пана. Там виднелось черное пятно. То были грузовик и банту, которому надоело ждать меня, он решил отправиться на поиски и сам заблудился!
Макарикари имеет около 100 километров в ширину при глубине 80–90 метров. Кроме пересыхающей Ботлеле на юге в него впадает еще одна река на севере — родезийская Ната с более регулярным стоком. Вся поступающая вода испаряется и отлагает соль.
В 1958 году по дороге в Маун я пролетал над большим паном днем на маленькой «Сессне», Это было еще в сухой сезон. Под самолетом, летевшим на бреющем полете, галопом, плечом к плечу шли гну. Одна из антилоп, уставшая от бега, остановилась и брыкалась на месте. Сотня ориксов, запрокинув назад свои длинные рога, свыше километра сохраняла аллюр атаки, потом все стадо остановилось и ориксы уставились на наш самолет,
КОРОЛЕВСТВО[13] БАМАНГВАТО
В числе бечуана, два или три века назад пришедших в Калахари, были и бамангвато, которые заняли восточный район с хорошими пастбищами. Но их двоюродные братья «зубастые» баквена («люди крокодила») выжили их оттуда, заставив уйти в северные болота, где они остались жить под новым именем — батавана.
Второй волне бамангвато, более мощной, а может быть более счастливой, удалось устроиться рядом с баквена. Отсюда они больше никуда не уходили. Эти люди сохранили свое изначальное племенное имя. Именно у них, в Серове, разместилась столица освобожденной Ботсваны[14].
Один из королей бамангвато, Кхама III, прославился тем, что пресек вольность нравов, составил кодекс законов о собственности и стал поощрять христианство. Его королевство посещали миссионеры, прежде всего из близкого Трансвааля. Он умер в 1923 году в патриархальном возрасте девяноста трех лет. Принц Уэльский приезжал на открытие памятника Кхаме, так как он чистосердечно сотрудничал с британской администрацией. Его сын, Сегкома II, правил только два года, до 1925 года. Затем на престол вступил четырехлетий сын Сегкомы, но ему пришлось под опекой регента подождать немало лет, пока он смог стать Кхамой IV.
Когда молодой принц учился в Лондоне, то познакомился с британской девушкой Рут Вильямс, которую затем привез к себе в страну и в 1948 году пожелал на ней жениться…
Британская корона забеспокоилась. По многим причинам англичане считали более предпочтительным, чтобы королевой была чистокровная бамангвато, а не белая женщина.
Вспыльчивого Кхаму вызвали на переговоры в Великобританию, которые продолжались довольно долго. Власть тем временем передали регенту Чокеди. Но регент был недалеким правителем. В стране начались народные волнения, и британский комиссар округа взял правление в свои руки.
Время всегда все улаживает. В конце концов Кхама смог вступить в законный брак с избранницей своего сердца. А когда Англия под давлением населения Бочуаналенда вынуждена была предоставить независимость этой стране, Кхама был назначен главой государства… Вместо того чтобы быть королем Кхамой IV одного племени бамангвато, он теперь президент республики… но гораздо более обширной республики[15].
Я жил в Серове. Окружающие Серове невысокие горы заставили меня вспомнить об Аддис-Абебе. Местность очень напоминала Эфиопию. Три или четыре тысячи хижин с коническими соломенными крышами, дымящими как абиссинские тукули. Улочки, заполненные медлительными людьми, козами, собаками, курами. Приятные и неприятные запахи пропитывали теплый воздух. Страна тогда еще была политически нестабильной: то здесь, то там белое пятно военной палатки вызывающе светлело среди соломенных хижин.
Где бы я ни бывал, завербовав бечуанов в свои отряд, я всегда обнаруживал у них прекрасные качества. Это честные, добродушные люди. Земледельцы и скотоводы, они не презирают охоту, но у них почти нет охотничьих способностей, за исключенном племен бакалахари и байейе.
Люди они смелые, но страх перед львом у них врожденный. Когда я на Юге отправился от моста аварии в Лехутуту, ни один «бой» из бечуанов не решился сопровождать меня. Нужно прибегнуть к сильным средствам, чтобы заставить бечуана пойти ночью в буш!
Правда, они объявляют войну льву, истребляющему стадо, по в борьбе пользуются исключительно ловушками, столь же сложными, сколь и неэффективными: часть антилопьей туши помещают в круг, образованный кустами колючек. В круг нет другого входа, кроме узкого горла, где в песке прячут клапанный механизм. Обычно попавший в западню лев уносит ловушку на себе, бросая антилопу, и становится опаснее прежнего.
На севере Калахари я вынужден был убить такого льва, в актине которого было девять принадлежавших африканцам коров. Мы его настигли в нескольких километрах от западни, и «хомут» не помешал ему еще довольно хорошо прыгнуть!
Зато у бечуанов есть добрые качества оседлых народов. Они заботятся о своих хижинах, о своих приподнятых над землей хлебных амбарах, о своем скоте; они хорошие кузнецы и корзинщики. Я также видел, как ловко вырезают они статуэтки животных из твердого дерева или из легкой, как пушинка, бальзы. Довольно тонкие черты, умеренной толщины губы и часто очень светлая кожа резко отличают их от внешнего облика представителей народов бассейна реки Конго.
По сравнению с многочисленными племенами Юго-Западной Африки население Калахари представляет собой однородную расу.
На территории Калахари в 1967 году открыли алмазы (близ озера Дау), богатейшее медно-никелевое месторождение (на востоке, на границе с Южной Родезией). Руды цветных металлов активно ищут также западнее озера Нгами. Все это создает предпосылки для будущего экономического развития страны.
13
Бальзан следует принятой частью западной литературы традиции обозначения традиционных вождей Африки словами «король», «монарх» и т. п., а политических объединений — «королевствами». Необходимо иметь в виду, что эти обозначения очень неточны, а порой я чисто условны. Характер власти вождей и их администрации весьма существенно отличается от того содержания, которое мы привыкли вкладывать к эти понятия. И «короли» и их «государства» чаще всего представляют собой разные стадии перехода от родо-племенного строя к классовому обществу. (комментарий Л. Е. Куббеля)
15
Площадь республики Ботсвана — 600 тысяч квадратных километров. Население — 650 тысяч человек (1970 г.). Столица — Габороне (18 тысяч жителей). Экономически отсталая, аграрная страна, зависящая от ЮАР, с которой связана таможенной и валютной унией. Основная часть населения — бечуаны (70 %), магноны, бушмены. В расселения исторически сложилась уникальная форма сел-гигантов, протянувшихся на десятки километров вдоль реки Лимпопо (например, в Серове и Каки более чем по 30 тысяч жителей). Ведущая отрасль хозяйства — скотоводство, Земледелие потребительского характера развито на юго-востоке (посевы кукурузы и сорго). В последние годы развивается добыча полезных ископаемых — асбеста, марганцевой руды, криолита, золота, алмазов, медно-никелевой руды.
В Лобаци — крупная скотобойня и консервный завод. (комментарий Л. Е. Куббеля)