Пробил великий час науки. В этот год Тейяр де Шардэн специально приехал из Соединенных Штатов, несмотря на свое шаткое здоровье, чтобы изучать то, что назвали потом макапанским человеком. После долгих обсуждений ученые окрестили его более научно: australopithecus africanus.
Этот предок жил полтора миллиона лет назад в долине, где свершилась месть буров. Его рост был всего 1,37 метра, а вес — только 40 килограммов. И он, должно быть, не отличался красотой: у пеги были приплюснутый пос, широко расставленные глаза, выступающие челюсти…
Потом последовала другая находка — в старом известковом карьере. Южноафриканская пресса с юмором, по по без основания назвала ее «полицейская драма двухмиллионнолетней давности»… В данном случае это была нижняя челюсть человекоподобного существа, разбитая ужасным ударом, который вызвал мгновенную смерть. Правда, истек срок давности… Убийце нечего беспокоиться, если только на том свете еще боятся правосудия этого мира!
Наконец, Тобиас ввел меня в две пещеры: Известковую и Буйволову, где он орудовал киркой. Они были буквально битком набиты костями ископаемых животных.
Профессор Дарт в приветственной речи на совете научных обществ в Иоганнесбурге подчеркнул важность использования костей для производства орудий труда вплоть до ориньякского периода (35—100 тысяч лет до нашей эры).
«В 1965 году, — заметил он, — я набрал достаточно образцов, чтобы сказать, что кости собраны доисторическими людьми не случайно, но с определенной целью. Наиболее часто встречаются кости головы, чаще всего — нижние челюсти, дающие возможность прокалывать, пилить и резать.
Мы нашли также многочисленные позвонки, разбитые или обнаруживающие следы их использования. Несомненно, их применяли для сверления и рытья. Столь же обильные остатки верхних челюстей, вероятно, служили в руках доисторических люден скребками при отделении жира и мяса от скелетов».
До сих пор археологи уделяли довольно мало внимания «первым попавшимся» костям. Они сохраняли только крупные, которые могли помочь при идентификации убитых животных. А больше всего их интересовали каменные орудия.
В Калькбанке, в сотне километров от Маканансгата, доктор Ровиль Масон, к счастью, сохранил все кости, которые он собрал вместе с инструментами каменного века.
«Это предоставили нам возможность, — говорит профессор Дарт, — сравнить использование и обработку костей человеком в Маканансгате около миллиона лет назад с тем, что сделано в Калькбанке пятнадцать тысяч лет назад».
Самое удивительное — это то, что техника обработки костей, употреблявшихся в течение столь долгого промежутка, изобретена австралопитеком, наследники которого были только жалкими подражателями.
У КОРОЛЕЙ ГОР
Через Потгитерсруст и Питерсбург — населенные пункты, названные в память о Питере Потгитере, — мы отправились на восток, несколько южнее тропика Козерога, и углубились в массив Драконовых гор.
Только что прошли дожди, и все краски земли и растительности обновили свою палитру; зеленая — кактусов и молочаев, красная — латеритов, буро-сиреневая — песчаников составляли разноцветный букет. Когда мы добрались до высоты 2000 метров, окрашенные в голубоватый цвет сосны, мимозы, эвкалипты добавили новые краски. Все западины были заполнены крупным тростником и множеством цветов. Туман таял под обстрелом солнечных лучей, и райский пейзаж непрерывно менялся.
Но не стоит слишком опрометчиво отдаваться буколическому очарованию плато! Мы не одни его оценили — змеи также его любят. Пауль Крюгер рассказывал, что патруль, которым он командовал, был атакован черной мамбой и потерял трех людей и двух собак, бросившихся на змею. А в районе Потгитерсруста, у шангани, будущий известный охотник Александр Лейн, прибывший сюда вместе с отцом, пережил в юности драматическую стычку о двумя мамбами, в конце концов убитыми на месте.
Мы опять спускаемся с высот в долину Летабы, украшенную дикими смоковницами. В Мозамбике Летаба впадает в Лимпопо.
Демари, вождь племени демари, проживал в своем маленьком поместье Демари… Его маленький народец происходил от племени шангани с примесью крови сото.
…На площадке, окруженной хижинами, пятнадцать хозяек дружно стучали пестами. Шум неописуемый. Это был рокот бомбардировки или… шум мощного пятнадцатицилиндрового мотора. Чтобы не оставлять во время работы младенцев, женщины крепко привязывали их к своим спинам, так что крики детей сопровождали неравномерные движения матерей.
На мой вкус, красотки демари немножко толстоваты. Но какие их украшали ювелирные изделия! На икрах или на руках у каждой бряцало по меньшей мере два килограмма медных браслетов. Мужественные мельничихи должны были в равной мере быть старательными птичницами, так как сплошной куриный поток непрерывно плескался у них в ногах в надежде украсть кукурузное зерно или муку, высыпавшуюся из деревянной ступы.
Его величество был в восторге, увидев наш интерес к ого подданным. Мы легко разговаривали с ним на пиджин-инглиш. Редко беседа бывала для меня более приятной — от сознания того, что собеседник говорил по-английски столь же плохо, как и я!
Я спросил его, практикует ли он обрезание.
— Конечно! Это гарантия здоровья наших мальчиков.
— Где же они сейчас?
— Они стерегут стада — самый верный наш доход. Мы хорошо продаем своих животных за пределами Коронных земель.
На своих табуретках перед ритмично поднимающимися и опускающимися пестами мы походили на почетных пассажиров галеры, разглядывающих каторжников, которые налегают на весла. Эта глупая ассоциация направила мои мысли на исторические темы — я робко задавал монарху вопросы о прошлом. Он немедленно выбирал то, что больше всего должно было бы поразить мой ум:
— Ты слышал, что говорят о сокровище народа магато?
— Нет.
— Один их король зарыл колоссальные богатства.
— Где же это?
— В шестидесяти милях от меня.
— И конечно же, их не тронули?
— Ну да… никто не знал места, куда был зарыт клад.
Хотя не бывает дыма без огня, я сравниваю эти слухи с аферой Фарини. Пропавший Город… Пропавшее сокровище… Это звучит одинаково.
Наконец король обрадованно сообщил мне, что его государство никогда серьезно не страдало от походов Чаки, Маникусе или других военных гроз.
— Районы с крутыми склонами, как наш, суровы для обитания, по и добраться к нам трудно! Это часто останавливает завоевателей!
ВЕЛИКИЙ ЛЮБОВНИК И МУДРЕЦ!
Коронная территория, или Туземная резервация Мамитуа, насчитывает шесть тысяч мамитуа — клан чистокровных шангани — в сорока километрах вверх по реке, следовательно, севернее демари.
Дождь возобновился, мы приехали под настоящим душем, и водные пары украшали деревню.
Из-под навесов, где они укрывались, мамитуа смотрели на ливень, благоприятный для их полей и пастбищ. Козы теснились к людям, а те, хотя и дрожали от холода, были счастливы.
Какой-то старик побежал к тростниковой ограде, окружавшей самую большую хижину. И пока мы устраивали лагерь рядом со своим автомобилем, старик вернулся к нам в сопровождении дородного банту, одетого, как другие; это был сам Мамитуа.
Его рукопожатие было царственно-простодушным. Отерев струившиеся по лицу капли, он с видимым удовольствием приветствовал нас по-английски, и его английский был лучше, чем у его коллеги Демари или у меня. Мы пообещали нанести «официальный» визит на следующий день. В ответ на нашу вежливость он обещал устроить в пашу честь традиционные танцы своего племени.
Перед уходом он справился, по нуждаемся ли мы в чем. Так как со всех сторон доносилось кудахтанье кур, мы сказали, что одной из них самое бы время попасть в наш котелок, уже наполовину заполненный ливнем.