— Тогда зачем явилась? — Валента, нахмурясь, уперла руки в боки.
Миленион поджала губы.
— Я помогу тебе его разыскать и не стану вмешиваться в ваши разборки ни на чьей стороне. Пойдет?
Валента, подумав, согласно кивнула. Миленион извлекла из складок плаща прозрачную тринадцатилучевую звездочку из хрусталя — в глубине ее пульсировал фиолетовый огонек. Лучи были неравные, так что звезда вписывалась не в круг, а в овал величиной аккурат с яйцо. Богиня несколько раз провела пальцами по лучикам.
— Я настроила путеводитель на него. На, возьми. — Она бросила звезду Валенте. — Да смотри не потеряй, дурища.
Колдунья сверкнула здоровыми белоснежными зубами, пряча звездочку в карман халата.
— Не могу выразить свою глубочайшую признательность и восхищение твоей неустанной заботой, о великолепная благодетельница… — Она остановилась и ехидно поглядела на бессмертную: — Достаточно или продолжать?
Глава 26
Ночное небо после грозы было ясным и холодным. Затмевая своим блеском звезды, высоко висела полная луна, будто фонарь, освещая место предстоящей схватки за будущее мира.
Вокруг Бетреморогской башни замка Хешшираман клубилась тьма. Тьма, заключенная внутри, выливалась из окна на ни в чем не повинную землю, леденеющую под жадными языками черноты. Тьма свивалась в канат, и он становился все толще и отвратительнее. Арестант, заключенный в стенах башни, выбирался на волю. Удержать его внутри мог лишь обет, принесенный Тюремщиком. Обет, который ныне был нарушен.
Пятнадцать лет назад Вита клялась, что никогда не будет пытаться защитить докторскую диссертацию.
Флиф Пожиратель Душ всегда пугал ее. Эта эссенция абсолютного Зла замораживала кровь, наводила страх — безотчетный до тошноты, до сердечных перебоев. Вообще-то Вита была храброй женщиной, но всему есть предел. Привыкнуть к этому было невозможно, хотя она встречала Тьму лицом к лицу уже в пятый раз за свою не такую уж долгую жизнь. Единственным ее преимуществом был опыт. Она хорошо знала, что должно произойти и что может этому помешать. Думала, что знала.
Она подняла перстень Тюремщика по направлению к вздымающейся черноте, ожидая, что сейчас громада Флифа окаменеет и осыплется прахом. Но ледяной невесомый газ продолжал клубиться. Вита потрясла кольцо, потерла, постучала пальцем. Никакого отклика.
Флиф сформировался полностью. Он дышал холодом и небытием. И кажется, медленно приближался.
— Возвращайся же туда, где ты должен находиться, светом полной луны заклинаю тебя, — торопливо проговорила она формулу.
Ничего, конечно, не изменилось. Формулу следовало произносить уже тогда, когда Флиф был обездвижен. Но кольцо не работало.
— Хешшкор! — запаниковала она. — Перстень неисправен!
— Ты меня звала? — раздался незнакомый голос с другой стороны.
Вита резко обернулась. У стены, освещенной бледно-голубой луной, стоял молодой человек в черном кожаном жилете и таких же брюках, держащихся на бедрах. В пупке поблескивали два небольших сапфира, а на правой руке сверкал густым, пронзительным синим огнем перстень Тюремщика, готовый к схватке. Только сейчас Вита обратила внимание, что ее кольцо совсем не светится.
Молодой человек движением головы откинул назад длинные вьющиеся волосы, легшие на лицо. Глаза казались темными провалами в бездну.
Вита узнала его с первого взгляда, хотя никогда не видела наяву. Он предстал перед ней в волшебном зеркале Милены двадцать лет назад и с тех пор несколько раз снился. Чернокудрый красавец скакал по степи, грива его жеребца развевалась по ветру, по небу неслись облака, наползая на солнечный диск. На горизонте появилась черная точка, она росла с каждым мигом и вскоре оказалась замком… А на ступенях молодого человека ожидала Миленион. В руках она держала сверток. Всадник ловко соскочил с коня, преклонил колени перед богиней, та торжественно вручила ему мантию. До сего момента Вита не сомневалась, что человек из зеркала — покойный маг Хафиз.
Вот оно как…
Спинным мозгом Вита чувствовала, что время для выяснения отношений неподходящее: каждая секунда дорога. Она сказала:
— Останови Пожирателя, Тюремщик!
— Чем заплатишь? — сощурился парень, назвавшийся Хешшкором.
— Если ты тот, кого называют Хешшкор Миленион, то я дала тебе жизнь. Это больше, чем может дать тебе любой другой.
— Ты не мать мне, — отрезал он. — Ты гнусная предательница.
— Я не предавала тебя, — возразила Вита. — Даже если ты считаешь, что я на такое способна, я просто не могла этого сделать. До вчерашнего дня я вообще не знала о твоем существовании.