— Я знаю, девочка, — мягко сказала она, — ты долго не смиришься с тем, что у меня еще один сын. Но он заплатил сполна. Украденным детством. Предательством самых близких людей. Крушением всего, во что верил. Конечно, он много наворотил, и платить по счетам ему придется немало. Но у него теперь впереди все время Вселенной. А у тебя — лишь капелька. Будешь тратить ее на бесполезные слезы или постараешься использовать с толком?
— Я… Ладно. — Она взяла у Виты платок и вытерла лицо самостоятельно. — Я попробую поговорить с Федей.
— Не попробуешь, — строго уточнила Вита, — а поговоришь.
— Поговорю, — поправилась она и потупилась. — Только сейчас умоюсь…
…Когда Вита с чувством выполненного долга вошла в обеденную залу, Саша просматривал газету.
— Только глянь, что за бред! — возмущенно обратился он к ней. — Сами не знают, о чем пишут. Вранье сплошное.
Вита взяла газету из его рук и сразу поняла, что вызвало Сашино негодование. Статейка называлась «Грозная гроза».
«Сильнейшая в истории гроза зафиксирована 21 июня на Средиземноморском побережье Греции. Прямое попадание нескольких десятков молний полностью разрушило частную виллу Хешшмил, явилось причиной взрыва газа и пожара. Пламя пожара было видно из Пилоса, температура его достигала такой величины, что выгорели все железные конструкции. Пожарные в течение суток отважно пытались потушить огонь, но потом отступили, ограничившись профилактическими мерами, дабы предупредить возгорание построек и массивов зелени, находящихся в небольшом отдалении. Хозяин виллы предположительно погиб в огне или под обломками. В настоящее время пожар наконец прекратился. От роскошной виллы остались дымящиеся руины».
— Ну а что тебе не нравится? — спросила Вита. — Последствия описаны довольно реалистично.
— Последствия! — вскричал Саша, потрясая газетой. — А причины? Это же откровенная чушь!
Вита села за стол и улыбнулась:
— Сашечка, люди поверят именно этому, а чушью назовут то, что ты накатаешь в своей замечательной правдивой газетенке. Люди — существа странные: скучная ложь им больше по сердцу, чем необычная правда. — Она откусила пирожок. — И за это, вообще говоря, надо сказать им спасибо. Хорошо бы нам жилось, если бы твоим статейкам поверил, к примеру, генеральный прокурор. С меня хватит и сугубо колдовских разборок.
— Да-а, — протянула Фая, полулежа в глубоком кресле. — Представляешь, что скажет Немира, когда узнает о новом бессмертном Тьмы?
— Пусть молчит в тряпочку, — Вита заглотила пирожок, — и молится ему, если компьютер зависнет. Деадарган-то вряд ли ей в этом поможет!
— Ну ладно. — Саша поднял бокал. — Что бы ни было вчера, сегодня жизнь продолжается. А что будет завтра? Скажите, какие у вас планы, ребята, чтобы мы могли за них выпить.
— Я собираюсь жениться, — тут же сказал Федор.
— А я, — томно промолвила Фаирата, — заведу-таки еще одного ребенка.
— А ты, Витка? — Саша посмотрел на нее с ожиданием.
— Чего ждете? — усмехнулась Вита. — Думаете, я скажу, что посвящу свою жизнь воспитанию сына? Как бы не так! Первое, что я сделаю, — это защищу диссертацию, раз уж представление в Ученый совет за меня любезно подали.
Зазвонил телефон. Вита достала его из сумочки.
— Виталия? Это Бэла. Нам нужно ехать на обследование в Центр матери и ребенка. Подгони свой джип.
Вита схватилась за голову:
— Такси, что ли, взять не можешь, если стесняешься телепортироваться из больницы? Почему я?
— Потому что это у тебя будет внук, подруга. — В бархатном голосе Бэлы послышалась издевка. — Долг бабушки — священный долг. Ждем машину, бабуля.
— Да, Витка, досталось тебе, — сочувственно изрекла Фая, поедая пирожки Валенты. — Ты так радовалась, что твой Виталик не станет при твоей жизни взрослым мужиком. И вот на тебе, приобрела почти взрослого сынка со всеми вытекающими проблемами.
— Надеюсь, что большинство проблем со временем сгладится, — оптимистично заявила Вита, ища ключи от машины. — Вот пройдет переходный возраст…
— Витка-а, — Фая не сдержала ухмылки, — а ты представляешь, сколько длится у бессмертного переходный возраст?
Вита замерла на миг. А потом обхватила руками голову и громко застонала.
Миниатюрная дама с огненно-рыжими волосами, вьющимися по спинке элегантного короткого черного платья, со вздохом покачала головой, глядя на лежащие на ковре мелкие осколки огромного, в человеческий рост, зеркала, что прежде висело на стене столовой залы. Вита с сыном заезжала в гости три дня назад, а у Фаираты все не хватало моральных сил окончательно проститься с ценным артефактом, принявшим смерть от мячика, и приказать духам прибраться.