— Я не знаю к чему ты все это сказал… но свадьбы не будет, а сейчас мне пора, — говорю и собираюсь сбежать из кабинета.
— Стоять! — рявкает Горан. — И куда ты собралась?
— Деловая встреча… Слушай, я понимаю, ты расстроен… Но думаю я закончу за неделю фрески. Завтра начну в авральном режиме. А потом… лучше уехать самой, хотя можно и через депортацию…
— Для тебя это так просто, да?!
— А что ты так переживаешь? Не понимаю!
— Безумный неугомонный Лебедь! — взрывается вдруг Василеску, сверкая глазищами. — Ну почему ты не могла сидеть тихо и не выползать из своего угла.
Он совсем охренел? Решил меня во всем обвинить?
— Потому что Лебеди не ползают! — отвечаю с яростью.
Но тебе этого не понять, твердолобый надменный осел, — добавляю про себя.
— В чем ты меня обвиняешь? В том что на прогулку вышла, устав пылью веков в твоей гостинице дышать?
Горан ничего не отвечает, садится в кресло. У него расстроенный вид… А у меня миссия. Я ведь ради этого остолопа с Людвигом свидание назначила!
Вылетаю за дверь и бегу в свою комнату переодеваться. Злая как черт. И в то же время — внутри боль засела… Обидно, что женитьба на мне, пусть даже фиктивная, так расстраивает Горана…
— Не понимаю, чего ты расстраиваешься, подруга, — говорит Настена, которой вкратце пересказываю последние новости. — Ты совсем с ума сошла! Такой мужик тебе руку и сердце предложил. Я бы плясала от счастья… ну ничего, мне и Людвиг сойдет.
— Не предложил, — вздыхаю. А заявил об этом как о свершившемся факте! И все из-за того, что ему нужны мои услуги реставратора.
— Это он так сказал? — хмурится подружка.
— Да, он.
— Значит, просто не умеет делать предложение руки и сердца. Только и всего. Между прочим, я ничего другого от нашего вечно хмурого Дракулы и не ожидала. Слушай, забудь и не грузись. Он хочет на тебе жениться это самое главное.
— Он не хочет!
— Он так сказал?
— Он ругал меня за ту прогулку! Ведь именно тогда меня увидела Тина… Так бы я продолжала прятаться от нее.
— Тина сучка конечно, та еще… Не буду больше общаться с ней. А ты — забей и выходи замуж.
— Нет, я не могу…
— Простите, Людвиг, что я задержалась, — заискивающе улыбаюсь голландцу. Все таки у Тины отличный вкус, этого не отнять. И Горан, и Людвиг — роскошные представители мужского пола. Василеску более стройный, молодой парень, такой бэд-бой. А Людвиг больше на волчару похож, повадками, острым взглядом. Он немного смущает. Даже меня, не имеющую на него никаких видов. Но что если этот доминант решит, что я из собственного интереса его пригласила?
— Ничего страшного, Одетта. Такую девушку как ты, можно и подождать, — галантно отвечает Людвиг, и я понимаю, что кажется попала… Поэтому, на всякий случай, в каждом предложении стараюсь пихать имя Настя. Расписываю таланты подруги. Пою ей оды, пока Людвиг не начинает морщиться.
— Серьезно, Одетта, все это интересно, но не понимаю цель нашей встречи.
— А чего ты ожидал?
— Честно? Да ничего. Ты удивила приглашением. Я так понял отношения с мужчиной у тебя есть. Но вы, женщины, существа непредсказуемые. Ты могла захотеть меня… устать от Горана. Или решила пронюхать что-то о моих планах, чтобы помочь Горану. Но то что будеть сватать мне какую-то бабу… Я не ожидал точно.
Сглатываю нервно — проницательность этого мужика меня пугает.
— Я бы не стала выведывать. Спросила бы напрямую, и спрашиваю. У тебя есть планы на гостиницу моего жениха?
— Да, есть. Я никогда не ведусь на сентиментальные штучки, ясно? Даже если ты пообещаешь мне ночь крышесносного секса, гостиницу Горана я перекуплю. Он может спасти ее только если найдет миллион долларов, через неделю. Иначе я в игре. И знаешь, мне это нравится.
— То есть ты не скрываешь, что являешься злобной акулой?
— Твой Горан точно такой же, — лениво усмехается Лёд. Только сейчас понимаю, почему ему дали это прозвище.
Как же выбесил меня разговор с Людвигом, это просто словами не передать! А я ещё считала его приятным человеком! Сама себе удивляюсь, как могла так жестоко заблуждаться! Да он просто… приличных слов на него нет! Решил, значит, что гостиница у тебя в кармане, наглый сукин сын? Посмотрим!
Никогда в жизни я не обращалась за помощью к родственникам, считала себя свободной вольной птицей, не привязанной к гнезду. Всегда сама себя обеспечиваю. Но в этой ситуации впервые я вступила в противоречие с собой. Я позвонила Герману Громову и попросила о встрече. Я могла бы действовать через сестру, Эмилия не отказала бы в помощи, это я точно знаю. Так было бы проще для моей гордости, но я не искала лёгкого пути. Герман, у которого был личный самолёт, сказал, что сам прилетит на встречу со мной в Будапешт.