В ожидании ответа, он потянулся за сумкой и извлек из нее маленькую ампулу, так же, не торопясь достал шприц и вопросительно посмотрел на Эмму.
Она ошарашено заерзала, совсем не таким ей представлялось это утро. Однако другого пути не было. Этому мужчине невозможно было солгать.
— Мария была моей подругой, несмотря на то, что моя мать работала простой костюмершей. Была в подчинении отца Марии, который был по тем временам большим человеком — директором концертного зала и за билетик на звезду получал гигантские проценты. Мы жили по соседству, поэтому много времени проводили вместе. У нее было все самое лучшее, и поэтому я всегда ей завидовала. Но она не замечала и, как ни в чем не бывало, дарила мне свои платья, которые надевала по одному разу. Дарила подарки. Конечно, у нее всего полно было — почему бы нищенку и не облагодетельствовать?!
Тут Эмма непроизвольно поддалась эмоциям — многолетняя зависть к человеку, чью жизнь она разрушила, снова вынырнула с низменного дна ее души. И глаза вспыхнули недобрым огнем.
Смотреть на нее было противно. Глеб отвел взгляд, привычно сосчитал до десяти, задержал дыхание и обрел способность к бесстрастному восприятию.
— А разве она обязана была вам что-то дарить? Здесь только ее душевная щедрость проявляется. А вы отплатили за все хорошее…Не ошибся я в вас…, — презрительно произнес он.
— Да что вы понимаете? — снова забывшись, воскликнула Эмма. — Это я познакомила ее с Виктором, чтобы он спас от тюрьмы ее папашу, которого за взятки ОБХСС прижал. А она меня и отблагодарила.
— Так он был вашим женихом? — удивленно поднял бровь Штольцев.
— Да! — словно придав себе важности, выпятила грудь вперед женщина.
Шестеренки в мозгу сыщика завертелись хаотично. Что же получается? Такой суперположительный мужчина берет в прислуги бывшую невесту? Это кощунство, по меньшей мере. И глупость.
Штольцев пристально посмотрел на домоправительницу тем взглядом, от которого преступникам хотелось стать как можно незаметнее.
Эмма по инерции пафосно воскликнула:
— Он не успел стать моим! Потому что Мария опять забрала самое лучшее…
— Не могу сказать применительно к вам слово уважаемая. Напомню, мы не на приеме у психолога. Ценю, что вы пытаетесь говорить как перед судом присяжных, но, право, это лишнее. Не тешьте себя иллюзией, что Виктор Иванович стал бы вашим женихом. От вас за версту несет лживостью и завистливостью. Я уверен, это Мария Тимофеевна настояла, чтобы он взял вас в дом. Исключительно по доброте душевной. А вы будьте любезны — факты. Не доводите до греха.
Эмма сникла, как-то сморщилась, словно превратившись в старушку. Долгие годы она подогревала свой праведный гнев, оправдывая в собственных глазах беспримерную подлость.
— Казимир придумал этот план, и я не смогла отказаться.
— Казимир — это кто? — перебил Глеб.
— Это друг Виктора.
— Да уж, — присвистнул Штольцев. — Такие друзья врагов без работы оставили…Дальше.
— Да, я любила Виктора и ненавидела Марию, потому что она отняла мое счастье, и не ценила Виктора, устраивая ему постоянные истерики. Балерина, видите ли, она! Прима! Да ей только что пачка сигарет «Прима» под стать! — Много лет копившаяся желчь не могла удержаться даже при этих двух людях, которые с нескрываемой брезгливостью смотрят на нее. Снова сорвавшись, Эмма испуганно вжалась в кресло.
Однако ни слова не прозвучало в ответ. Лишь желваки заходили на скулах Штольцева, напоминая, что ей лучше придерживаться безоценочного изложения.
— Мать Марии, действительно, имела проблемы с головой после родов. Постродовой психоз. И это прошло бы, но ее муж в то время повел себя не лучшим образом, не оказал поддержки, потому что завел банальную интрижку с секретаршей. Его избалованная натура не склонна была к самопожертвованию. Он отправил жену в клинику, и дальше все было печально. Казимир знал об этом, так как его отец, будучи близким другом семьи, видел все это воочию. И вот Казимир, желая не допустить брака Марии и Виктора, начал ненавязчиво внедрять в мозг Марии, что она может унаследовать болезнь матери на фоне оборванной балетной карьеры. И только он может это предотвратить и уберечь от беды. Поэтому ей не стоит становиться женой адвоката — только под наблюдением доктора, то есть самого Казимира, у нее есть шанс остаться здоровой.
Но она не стала его слушать, и свадьба состоялась. Казимир был из древнего шляхетского рода, поэтому ему уязвленное самолюбие жить мешало. То ли любовь была такая жгучая, то ли желание отомстить — я не вдавалась в подробности. Я просто тихо ненавидела ее, и рада была любому союзнику.