Он, конечно, и раньше видел сфинксов, однако только на картинках. Вживую — впервые, тем более так неожиданно. И никогда эти животные у него не ассоциировались с домашними питомцами. Они скорей вызывали инстинктивное отвращение, чувство гадливости, как нечто противоестественное, как аномалия. Кошка — это кошка. А лысое существо казалось каким-то генетическим сбоем. Сразу вспомнились экспонаты из Кунсткамеры.
В силу своей профессиональной деятельности он перевидал много такого, от чего у простых людей стынут жилы. В обморок не падал, нос не зажимал. Он был профессионалом, целью жизни которого было раскрытие преступлений. Он ловил маньяков, убийц, чтобы оградить мир от этой скверны. Но в глубине души был эстетом. Он презирал болезненное любопытство зевак, жадно рассматривающих аварию и фотографирующих кровь, трупы, чужую боль и смерть — чтобы потом своей жалкой личности придать хоть какую-то важность, показывая всем знакомым. «О Боже! Мне такое пришлось пережить!!! Я не знаю, как с этим справиться, по ночам спать не могу!!! Вы только посмотрите на это!!!» Чужой бедой они привлекают внимание к себе, к своей ничем не выдающейся персоне.
Глеба передернуло от своих мыслей. Да, посещая Кунсткамеру — как одну из достопримечательностей Питера, он не обошел стороной зал, где размещены уродцы. Но раз он пришел туда, то должен был сложить представление обо всем.
И тут такой же уродец, прикинувшийся едой, у Анны на руках.
— Где ты взяла это… существо? — брезгливо глядя на слезящиеся глаза и нос, вокруг которого пузырилась вытекающая жидкость.
— Это кошка, вернее кот!
— Фу, Анна! Какой это кот! Это же стыд и срам. Его без штанов нельзя показывать — все репродуктивные органы на виду.
Анна умоляюще посмотрела на мужчину.
— Глеб… Платоныч! Я шла мимо мусорных бачков и остановилась от такого же звука, который он сейчас издал. У меня тонкий слух, поэтому я и услышала. Наклонилась и увидела его глаза, а в них — мольба о помощи. Я протянула руку, и он вылез. Он доверился мне. У него косточки выпирают, он болен. Это же не помойный кот. Очевидно, он потерялся. И оставить его там было бы просто преступно.
Анна говорила часто, горячо, словно боясь, что Штольцев ее сейчас перебьет. В синющих глазах плескалась мольба.
— Ты же понимаешь, что разыскивать хозяев, расклеивать объявления мы не можем, у нас нет времени. И если оставим здесь — он просто умрет. С юридической точки зрения — это неоказание помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, при возможности оказать такую помощь или несообщение о таком состоянии лица надлежащим учреждениям либо лицам, статья номер…, — невесть откуда взявшиеся познания в юриспруденции закончились, и Анна запнулась, почувствовав, что исчерпала весь возможный запас аргументов.
— Статья 136, — машинально ответил Штольцев, ужаснувшись перспективе соседствовать с чихающей и сопливой ошибкой природы.
— Хорошо. Заверни его в плед. Приедем в Москву, поместим в ветеринарную клинику и попросим после выздоровления куда-нибудь пристроить.
— А ты веришь в любовь с первого взгляда? — неожиданно спросила Анна с затаенной горечью.
Глеб поперхнулся. Умеет девушка озадачить…
Конечно, нет! Годами устоявшееся мнение было именно таким. Любовь — это гармоничное созвучие мыслей, эмоций, чувств. Тройственный союз Ума, Души и Тела. А с одного взгляда разглядеть того единственного человека, который тебе может заменить всех? Именно взгляда. Глаза в глаза, а не просто распустить павлиний хвост при виде смазливой мордашки.
Сплетенье взглядов — волны двух морей,
Они друг друга медленно ласкают.
Они друг другу тайны открывают,
И скажут о любви всех слов верней.
Глаза в глаза! И голова кружится.
Дыханье сбилось, сердце, как набат.
Глаза — магнит, усиленный стократ..
Такое с каждым может ли случиться?
Взор взору страсти руку подает,
И тело плавится в немыслимом томленье.
И ум, отбросив всякое сомненье,
Контроль над жизнью взгляду отдает…
Даже если бы захотел, Глеб никогда не смог бы забыть тот миг, когда впервые открыто взглянул в глаза Анны и понял, что в этих глазах — озерах навеки утонула его душа. Без малейшей возможности когда — либо освободиться. Не сразу он признал этот факт, но отрицать очевидное глупо.
Именно с первого взгляда он полюбил эту просто неземную девушку. Полюбил чуть не до беспамятства, до отречения от своих привычек.