А мысли об Анне у него занимали достаточно большую долю оперативной памяти его мозга, всю площадь души и вызывали заметный подъем температуры в теле. Эти пару дней разлуки они перебросились несколькими смс-ками, приберегая весь жар для скорой встречи. «Добрый вечер! Подкидыш выбрал себе имя Харитон. Мы «сводники». Я его один раз сводил к доктору, он постоянно меня с ума. Ждем» «Добрый день! Уволилась из театра. Теперь я безработная. Можно вместе с Харитоном будем нахлебниками?» «Очень на это надеюсь. Кот спрашивает: «Когда приедет хозяйка?» Грустит» «Я надеюсь, ему не пришлось научиться тапочки приносить за кусок хлеба?» «Нет, только в магазин за ним бегать и мне за сигаретами»
Он лукавил, что кот сводил его с ума. На самом деле животное быстро сориентировалось в обстановке и субординацию не нарушало. Спало на разрешенном месте — на кресле, кошачьи надобности справляло в лоток, не выказывая недовольства наполнителем. Съедало весь корм. В общем, неудобств не доставляло.
И из вынужденного зла кот превратился в источник радости. Он не ленился встать с кресла и подойти к двери, едва Глеб всунет ключ в замок. С ним можно было подумать об Анне.
И на третий день Харитон вместо почетной обязанности неожиданно превратился в задушевного, хотя и молчаливого собеседника.
С утра от Анны не было сообщений. А на настойчивые звонки ее телефон отвечал всем известной фразой на английском языке: «The phone number is switched off or out of the coverage… please call back later».
Вот это «позвоните позже» Глеб и делал раз за разом. На работе он еще отвлекался от гнетущих мыслей, а дома все озвучил Харитону. Хотя, увидев его встревоженный взгляд, тут же начал успокаивать. В первую очередь себя.
— Ты же понимаешь, телефон такая штука, — Глеб едва ли не перед носом кота потряс телефоном, — которая может разрядиться. И пока Аня бегает по делам, ей негде его зарядить. Может забыть дома. Может его потерять. Самое неприятное — его попросту могут украсть. Так что панику поднимать преждевременно.
Харитон тревожно внимал словам покровителя. Его уши, и без того не по-кошачьи длинные, еще больше стали напоминать локаторы.
Глеб налил себе коньяку и попытался абстрагироваться, поверить самому себе, что проблема в телефоне. Однако удавалось это ему плохо. Чтобы рука не тянулась позвонить, собственный аппарат он положил перед телевизором. Однако невольно продолжал гипнотизировать его, снова и снова возвращая взгляд на тонкий, черно-глянцевый кусок пластмассы, от которого сейчас зависело все.
Что бы ни случилось, он найдет ее. Один звонок ребятам в Интерпол — и телефон бравого Скоробини будет у него. Юноша не откажется по-молодецки сгонять к Анне и напомнить, что в России о ней беспокоятся.
Погруженный в раздумья, он отвлекся на минуту и едва не подпрыгнул от неожиданности. Взревела сирена, возвещая о получении сообщения.
Фух. Глеб облегченно вздохнул. Выждав, пока сердце сделает несколько ударов, неторопливо поднялся. Улыбаясь, он начал строить обиженно-укоряющие фразы, призванные донести до Анны Викторовны всю степень его беспокойства и огорчения от ее безответственности.
Как мало нужно для счастья влюбленному человеку — несколько слов, без открытых постороннему глазу «сантиментов» типа «ЛюблюНиМагу», но с внутренним теплом, видимым лишь двоим. Свой код доступа. Доступа к сердцу, к душе, код, который невозможно подобрать непосвященному.
Аня. Глеб хотел расцеловать телефон, ставший связующей ниточкой между ними. Постеснялся кота — не поймет, засомневается в его психическом здоровье, а то и заревнует…
Открыв смс-ку, Глеб уставился на текст, отказываясь понимать написанное. Словно под мощнейшим напором невидимого насоса вся кровь из тела ринулась в голову. В один момент она переполнила все крупные сосуды и мельчайшие капилляры, грозя разорвать их и уничтожить святая святых осознанной жизни человека — его мозг, превратив его в бесформенное месиво. Тем самым освободить бессмертную душу из тела, которому без разума и души тоже уже ничего не светит. «Так, наверно, выглядит смерть», — безразлично подумал мужчина. Теперь он понял людей, которые искали смерти, не находя в себе сил для жизни.
«Глеб! Прости, если сможешь. Я выхожу замуж. Все было ошибкой».