— Тогда сразу к дому Анны, — минутные сомнения уже его отпустили, и он превратился в опытную ищейку, с раздувающимися ноздрями взявшую след.
Антон молча кивнул, и вскоре они уже стояли перед витиеватыми чугунными воротами. Нажав кнопку вызова, услышали вежливо выраженное сомнение в уместности их визита.
— Синьора Эмма! Скоробини вас беспокоит. Нам нужно задать несколько вопросов вам и синьору Кириллу. Пока я пришел как частное лицо, но могу и вызвать вас в участок для дачи показаний.
Несмотря на внутреннее напряжение и то, что диалог шел на итальянском, Штольцев едва не рассмеялся — так уморительно выглядел неоперившийся слуга закона, пытавшийся качать права.
Но, видимо, экономка, с которой Антон был довольно хорошо знаком, решила не злить юного полицейского и впустить тех, кто, судя по пословице, были хуже татарина.
Как только они вошли в гостиную, то увидели хозяина дома, барственно — неторопливо спускавшегося по широкой лестнице со второго этажа.
Штольцев едва ли не физически ощутил, как встопорщились волосы на затылке. Сердце застучало чаще, а руки ему пришлось вызывающе засунуть в карманы, потому что желание сжать их в кулаки и пустить в ход было просто нестерпимым.
Рогозин, никогда не видевший воочию Разумова, дал ему точное определение — барин.
Эта барственная небрежность сквозила во всем: в мягкой, как у рыси, поступи, повороте бритой головы, оценивающе снисходительном взгляде серых глаз с припухшими веками, в капризном изгибе чувственного рта.
— Что вам угодно, господа? Боюсь показаться негостеприимным, но у меня слишком мало времени, — произнес он по-русски, очевидно догадавшись, что второй визитер предпочитает этот язык. А по его сузившимся глазам видно было, что он догадался и о личности незнакомца. Взгляд метнул ледяную молнию, на мгновение на холеном лице промелькнула тень ненависти и тут же сменилась прежним презрительно — вежливым выражением.
— Мне нужно видеть Анну. Где она?
— Любезнейший, — ноздри Кирилла едва не изрыгали пламя и дым. — С какой стати вы являетесь в мой дом и нагло требуете мою невесту. А вы собственно, кто такой?
— Судя выражению ненависти на вашем лице, вы поняли, кто я такой. Штольцев Глеб Платоныч. Будущий муж Анны.
Кирилл угрожающе приблизился вплотную к наглецу. Обычно такие телодвижения заставляют противника отступить. Однако не на том он решил отточить навыки петушиного боя. Штольцев, не только не отступил, но, наоборот, подался грудью навстречу, демонстрируя полную готовность к нападению. Его взгляд, словно шпагой, пронзил хозяина, давая понять, что следующим движением он вынет руки из карманов и о сохранности барского личика беспокоиться не будет совершенно.
Несмотря на небольшое преимущество в весе, Разумов понял, что со Штольцевым в открытом бою лучше не встречаться — в нем была непреклонная воля, способная противостоять любой силе.
Но позорно отступить Кирилл тоже не мог. Он развернулся в сторону экономки, соляным столбом стоявшей возле двери, при этом задев плечом грудь противника.
— Синьора Эмма! Вызовите полицию! — обратился он к ней на итальянском. И на русском к Штольцеву. — Вы ответите за свою наглость. Посидите в тюрьме за вторжение в частную собственность и угрозы хозяину.
— Глеб Платоныч! — Скоробини испуганно потянул Штольцева за рукав. — Пойдемте!
— Вызывайте! Посмотрим, у кого больше шансов попасть в тюрьму!
От этого ответа Разумов слегка опешил: только мафиози могут не считаться с понятиями — частная собственность, полиция, угрозы. Законопослушные же граждане обычно сразу приходят в себя. И первое, что на ум пришло — клише: русские — наглые и бесцеремонные. Тут же он одернул себя — сам-то тоже русский. Зато теперь стало понятно, почему Анна подпала под его влияние — напористый, похоже, без тормозов, идущий к своей цели, как бульдозер, с сильной энергетикой. Несомненно, привлекательный в глазах женского пола. К таким бабы липнут, как мухи, хотя и не получают никаких авансов.
Черт дернул Виктора Ивановича пометить контакты этого Рогозина как чрезвычайно важные! Но…после драки кулаками не машут. Да и проиграть бой — не значит проиграть войну. К тому же, «вечер перестает быть томным…» За рутинными делами он уже и подзабыл, что значит азарт, драйв, хождение по лезвию ножа — или пан или пропал. И вот жизнь подбрасывает очередную порцию адреналина в кровь. Да и романтично-то как!!! Рыцарский турнир за руку и сердце Прекрасной дамы.
Кирилл с усмешкой отступил и чуть ли не с благодарностью посмотрел на противника.
— Ну-с, удивите меня. Чем вы хотите меня запугать, милостивый государь?!