— Анастасии Мудрой, — уточнила она дрогнувшим голосом и добавила: — Фон Шван, за необычайный цвет волос и красоту прозванной в народе Черным Лебедем. И все ее потомки стали носить впоследствии фамилию Шварцшван.
Теперь наступил черед вздрогнуть Рудольфу, ведь его супруга тоже была из рода Шварцшванов. Анастасия фон Шварцшван. И она воспитывается где-то среди послушниц этого монастыря.
— А вас как зовут? — поинтересовался Рудольф у девушки, когда они подошли со снятыми с полок книгами к одному из столов, стоящих в библиотеке для работы с редкими изданиями.
— Настя…
Еще сегодня на рассвете она была той самой Анастасией фон Шван, принцессой, а еще точнее уже королевой Восточного королевства, правда, еще некоронованной. Она так и не стала супругой Рудольфа Благородного. Сильный взрыв, прогремевший в тот момент, когда она проходила мимо конюшни, забросил ее сюда. Ей совсем было бы плохо здесь — чужая речь, чужая жизнь, если бы не знакомые лица подруги Рафаэллы и матери-настоятельницы. Да и одежда по-прежнему оставалась серой и неприметной. Да и книги в библиотеке… Она после того, как немного отошла от взрыва, просмотрела их все, что касалось ее жизни. И ее ли? То, что было написано ее личным библиографом Рафаэллой о ней, не было ее жизнью. Анастасия Мудрая фон Шварцшван… Это имя надо еще заслужить. А пока она просто никому неизвестная Настя.
Она окинула себя взглядом, свой серого, мышиного цвета наряд с пояском хвостиком:
— Настя Мойзекёних.
— Интересная фамилия, — отозвался Рудольф, открывая первый фолиант и сразу погружаясь в его чтение, мгновенно забыв обо всем — и о монастыре, и о девушке, которая продолжала стоять рядом.
Только почитать ему не довелось, перед взором поверх текста непрерывно всплывали необычного цвета внимательные глаза.
— Расскажите мне сами что-нибудь об этом периоде, — отложив книгу в сторону, попросил он Настю, молча стоявшую рядом и готовую прийти ему на помощь по первому зову. — Все, что знаете.
— Здесь не только рассказывать, но и показывать надо, — улыбнулась девушка и, стянув с головы платок, чтобы заново повязать его, тряхнула темными волосами.
— Ну, тогда расскажите и покажите, — согласился Рудольф.
Прочитать книги он еще успеет, а вот так, вживую поговорить об интересующем его предмете ему, историку, выпадало не часто.
— Пойдемте, — потянула девушка его на выход из библиотеки.
Они поднялись на монастырскую стену, и Анастасия повела свой изумительной красоты рассказ о старых временах на старинном диалекте, а музыкальным сопровождением ее повествованию было разноголосое пение птиц.
Она сняла с головы свой белый платок, и иногда налетающий ветерок трогал ее длинные волосы, и они поднимались опускались, словно крылья черного лебедя в полете.
Глава 3
В далеком прошлом
— Анастасия, девочка моя, очнись, — прошептала мать-настоятельница, встав на коленях перед распластанной на земле девушкой, не подававшей признаков жизни. Она провела рукой по ее лбу, стараясь не столько вытереть кровь, сколько выяснить, насколько серьезна та ранена.
От прикосновения прохладной рукой девушка пришла в себя и застонала. Она приоткрыла один глаз, пытаясь рассмотреть склонившуюся над ней женщину. Затем привстала и уселась прямо на земле, не имея сил встать на ноги, — голова кружилась и нещадно гудела.
— Она жива! — радостно закричала монахиня, привлекая в объятия Анастасию. — И кажется цела. Как ты меня напугала, — покачала она головой.
И все, кто оказались с ними рядом сразу подхватили в голос:
— Жива, цела!
— И вот теперь я тебя точно высеку розгами, — строго проговорила мать-настоятельница, не выпуская Анастасию из объятий. — Я из-за тебя чуть не поседела, — и она, чуть отстранившись от девушки, задорно тряхнула давно уже седыми буклями, выбившимися из-под головного покрывала. — И на горохе ты у меня пару часов простоишь, чтобы другим послушницам неповадно было взрывы устраивать. Это точно.
— Согласна, — прошептала Анастасия, чуть улыбнувшись. За других послушниц она не опасалась, они ничего в монастыре не взрывали, даже не знали, как это делается, поэтому ее наказание не станет им наукой. — А я наконец-то нашла то, что искала, — добавила она радостно.
Мать-настоятельница встала на ноги и помогла подняться Анастасии.
— Пожалуйста, пожалей мою старость, — попросила она ласково, позволяя девушке опереться на ее руку. — Пообещай, что прекратишь. К тому же, зачем еще что-то взрывать, если ты нашла то, что так долго искала? Правда, сама чуть не погибла при этом. Посмотри мне в глаза и торжественно пообещай, что не будешь больше устраивать взрывов. Сколько, в конце концов, можно?