Только на этот раз она ошиблась, и на звонок директрисы, ее мачеха примчалась незамедлительно, чтобы забрать Анастасию из колледжа. Но как выяснилось, везти ее она собиралась не домой.
— Мне надоело выслушивать о тебе много нелестного, — презрительно кривя накрашенные яркой помадой губы, выговаривала Анастасии красивая молодая женщина, увозя ее в лимузине из колледжа. — На этот раз я просто сдам тебя в монастырь, расположенный далеко в горах. Вот там ты можешь разносить все в клочья, хоть камня на камне не оставить, сравнивая монастырь с землей. Мать-настоятельница подписала со мной долгосрочный контракт, и ни при каких обстоятельствах тебя мне не вернут. Оттуда тебя сможет забрать только твой законный муж. Буквально через несколько часов я распрощаюсь с тобой навсегда.
Она истерично расхохоталась, видимо, от мысли, что ей больше не придется ни с кем объясняться по поводу своей падчерицы, а главное, не встречаться с ней, не видеть ее, не думать о ней. Ведь до этого, каждый раз передавая счет на оплату за нанесенный девочкой ущерб, она ненавидела ее всеми фибрами души и прикидывала в уме, как она могла бы потратить эти деньги с пользой для себя, например, прекрасно провести время или развлечься на каком-нибудь лазурном побережье.
«Наверное, это даже лучше, что можно было себе представить», — если не обрадовалась, то, по крайней мере, совершенно не огорчилась Анастасия. Монастырь в горах, сами горы — пожалуй, о таком можно было только мечтать. До ближайшей деревеньки несколько миль, а до городка еще дальше. Ей всегда хотелось очутиться в подобном уединенном месте, сначала после того, как умерла ее мама, так и не разродившись мальчиком, хотелось тишины и покоя. И потом, когда разбился на самолете ее отец, оставив ее вдвоем с мачехой, которая ее терпеть не могла. И все потому, что денег той не доставалось ни копеечки после смерти мужа. Все наследство Анастасии благополучно перешло в руки ее супруга, которого девочка в глаза даже ни разу не видела, и именно который оплачивал и ее обучение в закрытом колледже, и материальные ущербы, причиненные ею.
Прошло еще пять лет.
— Настя, куда ты так спешишь? — Рафаэлла, подруга и соратница во всех ее проказах, как только та появилась в монастыре, еле поспевала за девушкой, широко шагающей через монастырский двор.
Она была так счастлива, что новенькая выбрала в наперсницы именно ее. До этого с толстушкой Рафаэллой никто не дружил, потому что сдобную булочку во время вечернего чаепития она съедала всегда сама, никогда ни с кем не делилась. Ее дразнили скупердяйкой, жмотом. Она плакала в подушку по ночам, но маленькую булочку, единственную радость за весь тоскливый день, все равно никому не отдавала. Худенькая Анастасия в первый же вечер в монастыре придвинула к Рафаэлле свою булочку и спросила: «Хочешь еще?». Та согласно качнула головой и тут же расправилась со второй булочкой, словно ее и не было. Так они и подружились.
Но Анастасия понравилась Рафаэлле вовсе не за булочки и котлетки, которыми подруга ее порой подкармливала, и не за то, что та всегда заступалась за нее, когда кто-то пытался Рафаэллу обидеть или обозвать жирной, а потом с синяком на скуле сидела у нее в ногах на постели и утешала, мол, не такая та и толстая, мол, это она, Анастасия, по сравнению с ней слишком тощая, вот со стороны некоторым и кажется. С ней Рафаэлле было невероятно весело в этом тоскливом, по ее мнению, месте, кроме того, Анастасия так увлеченно рассказывала о том, что прочитала в исторических книгах, словно сама побывала в прошлом. И только поэтому платила Рафаэлла Анастасии щенячьей преданностью, готовностью пойти за ней в огонь и в воду, чтобы это веселье продолжалось и дальше…