— Понимаешь, мне кажется, я, наконец, отыскала то, что давно пыталась найти, — ответила Анастасия, не оборачиваясь и устремляясь в сторону старинных конюшен.
Этими конюшнями давно никто не пользовался, да и на лошадях давно уже никто не ездил. Даже запах навоза выветрился. Время не то. Все же на дворе не прошлый и даже не позапрошлый век. Но эти конюшни, как часть истории монастыря, здешние монахини ревностно охраняли, не давая снести их и выстроить на их месте, например, современный гараж. Они опасались, что придется разобрать и часть старинной кладки стены, чтобы в ворота могли проезжать автомобили.
Девушки вошли под каменные своды и становились. Анастасия внимательно огляделась по сторонам, а потом подошла к той части стены, которая выглядела несколько новее или свежее, чем все прочие.
— Смотри, — провела она пальцем по камням новой кладки, — так разворотить стену мог только направленный взрыв.
— Анастасия, — протянула Рафаэлла, — ты просто помешалась на своих взрывах. Мне, конечно, весело, но я каждый раз опасаюсь, что нас с тобой разлучат. Удивляюсь, почему на тебя никто не жалуется, меня бы давно отправили домой, попробуй я сотворить нечто подобное.
— Меня нельзя отправить домой до моего совершеннолетия. Более того, меня и после совершеннолетия нельзя отправить домой, так как меня может забрать отсюда только один человек — мой супруг, — совершенно серьезно ответила подруге Анастасия. — Я могу развалить этот монастырь полностью, камня на камне от него не оставить, но домой меня все равно никто не отправит. Монахини наймут строителей, те все заново отстроят, а меня даже не высекут за это. За все уплачено или будет уплачено в будущем. Но мне это не нужно. Точнее, мне нужно не это — я не хочу разваливать монастырь.
Она отсчитала шаги до выхода из конюшни от того места, где они только что стояли с Рафаэллой, и, выйдя наружу, попыталась найти эти же самые камни на поросшей зеленоватым мхом стене. Удостоверившись, что она стоит именно в нужном месте, стала, озираясь, что-то искать на площадке перед конюшней. Ей все эти три года казалось, что она бывала в этом монастыре и раньше. Только когда и при каких обстоятельствах, все никак не могла припомнить. А сегодня ночью ей приснился сон: развороченная стена конюшни явственно стояла перед глазами, и глубокая яма перед ней была. Если сейчас она найдет эту яму, то, значит, ей все это не приснилось, и она когда-то бывала в этом самом месте. Только не может припомнить, как давно это было.
Монастырь сильно изменился даже за время ее пребывания здесь — двор выложили современной тротуарной плиткой, за каменными стенами выстроили гараж. Кур, гусей и коз тоже перевели за стены монастыря в более современные постройки. И только площадка перед конюшней оставалась в своем первозданном виде, ее даже не удосужились вымостить.
— Видишь? Видишь? — радостно закричала Анастасия, указывая себе под ноги.
Рафаэлла только неопределенно пожала плечами — она лично ничего не видела, хоть и внимательно смотрела туда, куда показывала подруга.
— Здесь небольшое углубление и почва мягче, а главное, в этом месте нет ни травинки, обрати внимание, — продолжила радоваться Анастасия. Она, упав на колени, принялась шарить руками по площадке, поднося к глазам камешки и подслеповато щурясь.
— Почему ты не носишь очки? — в который раз недовольно поинтересовалась ее подруга.
— Я тебе уже много раз отвечала, — не менее недовольно проворчала Анастасия.
Эти разговоры об очках, которые неизменно заводила Рафаэлла, просто бесили ее. Как она могла, спрашивается, сражаться на мечах, заниматься борьбой, если на ее носу будут красоваться очки. Про линзы ее почему-то никто не спрашивал. Все и без этих вопросов прекрасно знали, как только она пыталась их надеть, глаза сразу становились красными, и начиналось такое слезотечение, словно она безудержно рыдала, пуская реки слез. А вот про очки каждый старался ей напомнить, считая своим долгом заботу о зрении девушки. А видела-то она вполне сносно — только когда старалась прочитать слишком мелкий текст или вставить нитку в иголку, тогда щурилась, но все это почему-то сразу замечали.
— Смотри, — Анастасия, поднявшись с колен, отряхнула ладони и протянула подруге то, что нашла на площадке. — Этот камень так оплавить мог только сильный огонь или взрыв.