Он ощущал одной ладонью гибкую, трепетно вздрагивающую спину, другой шелковистые волосы, и каждая секунда, дарящая блаженство объятий все глубже затягивала его в омут чувств.
Анна, непроизвольно разрешив себе хоть немного побыть слабой, залила слезами всю грудь Якова. Хотя точно нельзя было сказать, каково было процентное соотношение слез и речной воды, не успевшей стечь или испариться. Потом осознав, что происходит, она попыталась отстраниться и подняла свои, полные алмазных слезинок, глаза, и произошло то, что неизбежно должно было произойти при таком опасно близком контакте. Безмолвный диалог взглядов - и короткое замыкание. Оба едва не вздрогнули, по их телам молнией пронеслись миллионы ярких искорок желания, которое словно оголило нервы и заставило сердца стучать набатом. Оба стояли на краю. Вмиг пересохшие губы, которые безумно хотели слиться с другими, еще такими незнакомыми, но невообразимо желанными. Дыхание сбилось …
Яков, задыхаясь от обжигающего желания впиться в эти трогательно припухлые, находящиеся на расстоянии поцелуя губы, понял, что окончательно пропал.
«Нельзя»,- слабо подал голос разум, который в таких случаях у большинства мужчин предпочитает в этот момент вообще взять больничный. Но его жалкий писк не был услышан, и Штольцев стремительно терял почву под ногами.
И коль разум не справился с возложенной миссией, последним бастионом стал внутренний голос, которому не чуждо было чувство юмора. Как спасательный круг, он бросил лозунг советских времен: «Сталевары! Ваша сила в плавках!» Аналогия была очевидна. Его сила, благодаря плавкам, вернее их совершенно мокрому состоянию, удержалась в рамках приличий. Иначе пришлось бы жениться.
Глава 11 Лучший поваренок
Больше не доверяя себе, он мягко отстранился и перевел взгляд, опять ступив на тонкий лед, на грудь девушки. Голос предательски сел, но Штольцев мужественно выполнил свою миссию.
- Ну вот, я Вас совсем намочил! Давайте не будем плакать, а займемся приготовлением еды.
Привычная арифметика на этот раз не спасала. Отстраниться он
смог, но окончательно выпустить из своих рук, потерять контакт было ох
как трудно. Все доводы разума разбивались о гранит внутреннего
убеждения в неслучайности этой встречи. Его тело отзывалось каждой
клеточкой на прикосновение к этой девушке, словно какой-то точнейший
камертон перенастроил весь его организм, доселе функционирующий,
как часы. На определенные раздражители реагировал соответствующим
образом.
Если женщина выгибается, как кошка, заводит руки за голову,
призывно хохочет, показывая диаметр рта –это все включает базовые
инстинкты в мужчине и, если женщина приятна, он начинает хотеть. Сейчас же ни одного намека на попытку соблазнения, а его уже почти трясет.
И предельно понятно, что это не от того, что свежо. Он хотел ее.
То, что случилось, не поддавалось осмыслению. Девушка, которую он
должен охранять, от домогательств в том числе, желанна до судорог.
Произошел сбой в системе. Базовый инстинкт
включился спонтанно, вопреки устоявшейся, выверенной схеме.
Анна в свою очередь была потрясена. Невозможно было
представить, что с ней может произойти такое. Она практически никогда
не плакала. В случае огорчения, даже травмы, она стискивала зубы,
никому не показывая боль или переживания. Это ее образ жизни. И вдруг
все перевернулось. Словно гигантские песочные часы, бесстрастно и
размеренно отсчитывавшие круговорот ее жизни, вдруг перевернулись и
начали все с нуля. С совершенно новых ощущений, мыслей и желаний.
Руки этого мужчины, кажется, совершенно невинно гладившие ее, были
такими чувственными и сильными, что она просто им доверилась. Как же
она хотела, чтобы блаженство этих минут не кончалось. Не кончалось