Девушка, словно прекрасное видение, не шла, она, кажется, скользила по сверкающему полу. Она была похожа…Прочно теперь засевшая мелодия старого хита не давала возможности дооформить мысль. Невероятная грация, легкость поражали воображение. И только когда она направилась к их столику, Штольцев чуть не хлопнул себя по лбу. Это его подопечная, сбросив с себя хламиды, явила миру точеную фигурку. Голубые джинсы обтягивали стройные ноги, а черная водолазка подчеркивала тонкую талию. Под унылой косынкой скрывались роскошные волосы, забранные в высокий хвост. И хотя, точно следуя указаниям Штольцева, она оставила в качестве маскировки очки, они не могли спрятать нежную красоту лица. Метаморфоза была столь неожиданной, что старый сыщик, как он сам себя называл, едва не раскрыл рот.
Гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя.
«Ага, вот и Андерсена вспомнили. Штольцев, а что это у нас за литературно-музыкальная гостиная?» - одернул он сам себя. Однако последняя мысль, не относящаяся к делу, все-таки упрямо пробралась сквозь рационализм и скептицизм. Непонятно почему, Штольцев быстро окинул взором присутствующих – что-то похожее на ревность промелькнуло в душе. Он подумал, что такой красотой хотел бы любоваться один. Не делясь ни с кем.
Сейчас он пожалел, что велел переодеться. В таком виде девушка привлекала намного больше внимания, чем в тех одеждах. Пусть хоть очки не снимает. Потому что они хоть как-то скрывают магнетизм синих глаз-озер. «Все-все!На сегодня с поэтикой покончено!»-пообещал он сам себе.
- Вас в самолете хорошо кормили или что-нибудь заказать?- обретя пошатнувшееся было душевное равновесие, сухо, по-деловому спросил Яков.
- Я не голодна, - ответила Анна.- Тоник, подержи пакет, я в аптеку зайду, мне пластырь нужен, – тепло обратилась она к своему спутнику.
- Анна Викторовна! Давайте я буду принимать решения, куда Вы зайдете!– почему-то разозлившись на это милое «Тоник», одернул он девушку.
Анна метнула на него чудную синюю молнию своего взора, но тем не менее сказала сдержанно:
- Хорошо, Вы будете решать, куда мне пойти, а я все же буду решать, что мне нужно.
И на лице ее промелькнуло какое-то неуловимо радостное изумление, которое тут же сменилось прохладной вежливостью.
Но как бы мимолетно ни было это выражение, Штольцев его заметил.
Интересно, что это значило? Барышне нравится показывать свою независимость? Так никто ни на что не посягает…Хотя эта скользнувшая мимолетная искорка радости очень ей шла. У Якова даже слегка потеплело на душе. А как же выглядит ее полноценная улыбка? Непроизвольно всплыла цитата Ремарка: «Она улыбнулась, и мне показалось, что весь мир стал светлее»
И тут же одернул себя, не хватало еще начать думать о том, что развеселило барыньку. И снова Штольцев, вопреки визгам здравого смысла, вернулся к персоне подопечной. Знакомы они от силы пару часов, а он уже размышляет о ней. Хотя в его функционал это явно не входит. Ее внутренний мир, барынька она или нет, чему улыбается и пр, точно не должны его волновать. Она как картина, просто охраняемый объект. Все.
Яков выдохнул. Поскольку пассажиров он загрузил на заднее сидение, зрительный контакт приходилось поддерживать через зеркало.
- Итак, будьте любезны, введите меня , пожалуйста в курс дела. От кого мы прячемся и какова степень опасности. Что Вы, милейшая барышня, натворили? Искренне надеюсь, что мне придется не убийцу защищать!– опять в его речи засветились покровительственно- снисходительные нотки.
Штольцев бросил вопросительный взгляд на девушку. Та, видно устав таскать на носу ненужную конструкцию, надела очки на голову на манер обруча. И сейчас в ее глазах, не защищенных льдинками стекол, снова на долю секунды, колыхнулась растерянность. Но, как и раньше, она мгновенно взяла себя в руки и, посмотрев на спутника, словно пытаясь найти у него поддержку, твердо сказала:
- Я не могу Вам этого сказать.
Штольцев был не то что разгневан, скорее просто удивлен до крайности. Его идеально в плане логики функционирующий мозг не смог обработать информацию и буквально завис между принятием решения: 1)наорать, 2)высадить на ближайшей остановке, 3) поинтересоваться психическим здоровьем, 4) другое.
Подавив в себе желание осуществить два первых пункта, он вынудил себя остановиться на симбиозе третьего и четвертого. И холодно, с изрядной долей сарказма он продолжил так странно начавшийся диалог: