- Все? Ты говоришь, все? Но откуда выйдет этот флот?
Из определенного пункта между Кампече и Тринидадом.
Пират нахмурил лоб.
- Почему бы не сказать: между Северным полюсом и Южным? - тон его стал раздраженным. - Значит, ты не знаешь? Если так, то какова цена твоим сведениям?
Улыбка де Берни стала вкрадчивой.
- Можешь быть спокоен, я знаю. Но это мой секрет, и я открою его только своим компаньонам.
Он высек кремнем искру, раздул трут и, не обращая внимания на потерявших дар речи пиратов, приложил его к трубке.
- И еще одно, - добавил он. - Я знаю, что на трех испанских кораблях будет немногим более двухсот пятидесяти человек. С двумя кораблями и твоими людьми мы бы не уступили им по силе.
- Не это беспокоит меня. Единственное, что я хочу знать, и притом немедленно, это где искать этот флот: на севере, юге, востоке или западе?
Де Берни покачал головой.
- Тебе незачем это знать, поскольку я здесь. Я приведу тебя к этому месту, как только между нами будет подписан договор.
- Ты уверен, что мы подпишем его?
- Если бы не был уверен, то должен был бы считать тебя болваном, Том. Или ты думаешь, что такой шанс еще раз подвернется?
- А ты думаешь, что я пойду на рискованное предприятие вслепую?
- В нем нет ничего неясного. Тебе известно все, что необходимо знать. Если же ты из-за недостатка мужества откажешься, то высади меня на Гваделупе. Не сомневаюсь, что...
- Смотри у меня, Берни. Тебе должно быть хорошо известно, что мушкетов мне не занимать. И еще следовало бы знать, что у меня есть много способов заставить говорить любого. Не ты первый, ному я развязывал язык. Или ты предпочитаешь, может быть, фитили между пальцами?
Де Берни презрительно посмотрел на него и с подчеркнутым пренебрежением произнес:
- Несчастный пустозвон, если бы я не был так терпелив, то просто пристрелил бы тебя за это.
- Что ты сказал? - пират протянул руку к шпаге, лежавшей перед ним на столе.
Де Берни не стал обращать внимания на этот вызывающий жест.
- Учти, что я не из тех, кому можно развязать язык. Если хочешь упустить свой единственный шанс увидеть воочию такое богатство, то напомни мне еще раз о пытке. Допустим, ты мне нужен, но если золотой флот тебя интересует, то я тебе нужен гораздо больше, и, возможно, не только для того, чтобы привести к нему. Я уже говорил, что направлялся на Гваделупу в поисках второго корабля. Но поскольку ты захватил «Кентавр», у нас теперь есть все необходимое. Все, кроме командира для него. Им буду я. А ты знаешь, что я могу командовать кораблем в бою. Так воспользуешься ли ты возможностью разбогатеть и на этом остановиться? Или будешь ждать, пока ямайская эскадра не изгонит тебя с этих морей, или пока Морган не потопит, что он, без сомнения, и сделает, если ты еще подождешь.
Помолчав немного, он прибавил:
- А теперь, капитан, не пора пи нам, как подобает разумным людям, обсудить условия договора?
Воган, во всяком случае, был уже покорен. Он облизался и вступил в разговор.
- Честное слово, кэп, в словах Чарли нет ничего неразумного. Разве он делает не то же самое, что на его месте делал бы ты?
Де Берни откинулся и занялся своей трубкой, понимая, что алчность делает помощника Лича его союзником, способным убеждать капитана.
- Какие условия ты предлагаешь? - спросил он угрюмо.
- Для меня лично - пятая часть добычи.
- Пятая часть! - Лич в негодовании вскочил на ноги и разразился градом брани в его адрес, а потом повернулся к Вогану: - И это, по-твоему, разумный человек, Нед?
- Все сокровища оцениваются примерно в миллион песо, - вкрадчиво напомнил ему де Берни. - А это уже не тот убогий груз, который ты продаешь на Гваделупе за десятую часть стоимости.
Как пара лавочников, они затеяли шумный спор, грозивший перейти в ссору, если бы не Воган, стремящийся любой ценой сохранить мир. В конце концов, благодаря миротворческой деятельности Вогана, мир наступил.
Принесли перо, бумагу и чернила, а Пьера послали на палубу позвать трех человек в качестве представителей команды.
Когда все было сделано, Лич со своими людьми ушел, предоставив де Берни выбор: либо оставаться в каюте, либо последовать за ним.
Лич вышел в мерзком настроении с ощущением нанесенного ему поражения и излил свою злость на Вогана, которого в основном и обвинял.