Герделер оказался в конце стола, напротив генерала Ольбрихта, восседавшего в своем привычном рабочем кресле. Поймав на себе взгляд заместителя командующего, доктор запнулся на полуслове. Странно: взгляд показался ему сочувственным. Не хватало только, чтобы, поморщившись, Ольбрихт великодушно изрек: «Доктор неважно чувствует себя, выведите его, дайте воды и вообще приведите в чувство».
А взгляды других сообщников? Пустые взоры уставших, растерянных людей, которых его рассказ «о русских скитаниях» совершенно не интересует.
— Что произошло? — наконец спрашивает Герделер.
— То есть? — интересуется Ольбрихт.
— Что случилось? — спрашивает Герделер еще резче, однако терпения выслушать кого-либо из собравшихся у него не хватает. — Вам не интересен мой рассказ?
Штабисты рассеянно переглянулись.
— Ну почему же… — промямлил кто-то из них. Герделер даже не обратил внимания — кто именно.
— Лишь на второй день мне же удалось убедить Клюге. Когда он понял, что все это действительно серьезно. Что за мной стоят такие люди, как генерал Фромм, вы, господин Ольбрихт, фельдмаршал Витцлебен…
— Короче, вы умудрились назвать имена всех, кто рискнул довериться вам, — глухим осевшим голосом констатировал генерал Геппнер. — Дай-то Бог, чтобы фельдмаршалу хватило рыцарского мужества не перечислить наши имена в донесении на имя Гиммлера. А то и самого фюрера.
— О чем вы, генерал?! — изумился Герделер, пораженный его неблагодарностью. Его циничной неблагодарностью.
— Кстати, генерал Фромм к нашему делу имеет пока что весьма косвенное отношение, — заметил фон Кортц-флейшн. — Насколько я понимаю ситуацию. Что тоже весьма прискорбно.
— Мы не о том говорим, господа.
— Клюге должна была интересовать прежде всего судьба Германии, а не имена людей, решившихся на отчаянный шаг ее спасения, — несколько запоздало замечает Геппнер. Он явно не в духе. Как, впрочем, и все остальные. Ведут себя так, словно только что узнали о полном провале операции.
— Если вас не интересуют подробности, господа, скажу кратко: командующий группой армий «Центр» отныне находится в нашем полном распоряжении.
— Как бы не так, — угрюмо, вполголоса бормочет майор Георги. — «В нашем полном»…
Однако Герделер не обращает внимание на его реплику. Они здесь с ума все посходили от сидения в кабинетах.
— Фельдмаршал дал согласие сотрудничать — чего вам еще?! Он готов выполнить любой приказ, который последует в рамках операции «Валькирия». Правда, при одном непременном условии. — Герделер вновь обвел взглядом присутствующих и, достав из кармана измятый грязный носовичок, победно, хотя и натужно, высморкался. Он простыл, чувствовал, что температурит. Если бы не важность события, давно нежился бы дома в постели. «Дома в постели…» Мысль о домашнем уюте до сих пор кажется доктору несбыточной мечтой бездомного бродяги. — Да, господа, он требует выполнения условий, при которых чувствовал бы себя освобожденным от присяги, данной, как и каждым из нас…
Ольбрихт демонстративно поморщился. Он понимал, что вся эта витиеватость понадобилась Герделеру только для того, чтобы не упомянуть имя фюрера. Конечно же, речь идет об устранении Гитлера. От власти. А еще лучше — из жизни. Происходит черт знает что: одни требуют поклясться, что в ходе операции «Валькирия» ничего не будет предпринято против личности самого фюрера. Гитлер, мол, должен будет предстать перед фактом и уйти в отставку. Другие, наоборот, с первых слов дают понять, что и пальцем не пошевельнут до тех пор, пока не будут избавлены от клятвенности присяги, данной фюреру. Избавлены, само собой разумеется, известным путем.
— Господин Герделер, — мрачно спросил будущего рейхсканцлера Ольбрихт, — когда вы в последний раз встречались с фельдмаршалом Клюге?
Генерал спросил это тоном следователя гестапо. Герделер ощутил, как по затылку прошел холодок, словно над его головой уже занесли секиру палача.
Когда в последний раз? Герделер не мог вспомнить даты, но прекрасно помнил, что это произошло ровно семь дней назад.
— Поймите, — вдруг начал оправдываться он. — Мне пришлось добираться до Берлина, пересаживаясь с одного товарного поезда на другой. Это был сущий ад.
Потому-то и столько времени прошло. По чести говоря, для подобного задания не обязательно избирать рейхсканцлера. С ним неплохо справился бы кто-либо из высших офицеров штаба армии резерва. Уж ему-то удобнее было бы появиться в штабе группы армий «Центр» хотя бы под предлогом фронтовой командировки. Конечно, понимая ситуацию, я вынужден был предложить свои услуги в столь деликатной миссии…