Кругом разносились крики моих друзей. Я слышал, как кричал Бруно, у которого какая-то мертвая тварь, бывшая при жизни женщиной, вырвала из шеи кусок и жадно стала его жрать. Я видел, как расширились глаза Дирка, когда из живота у него появилась мертвая рука. Ком подкатился у меня к горлу. «Это не реально! Это не реально!» повторял я себе. Но это была жуткая действительность. Закрывая шею рукой, из которой хлестала кровь, Бруно упал на колени и, на него тут же набросилась толпа нежити. Предсмертный крик друга, мне кажется, я не забуду никогда. Отступая и уворачиваясь от нападавших на меня мертвецов, я схватил валяющийся рядом железный прут и стал яростно отбиваться.
Краем глаза я заметил, как стал оседать на землю Дирк. У него уже не было рук. Его глаза остекленели, он был мертв. Пара тварей, распотрошив ему живот, жадно дрались за содержимое. И тут я услышал возле своих ног какой-то писк. Я посмотрел вниз. Ко мне полз ребенок! Мертвый ребенок! Его детское личико, давно уже мертвое с пустыми глазницами, жадно уставилось на меня. Я опять отскочил, так как не мог его пнуть. Даже мертвого. В пылу битвы, я услышал крик Йохана, который стойко отбивался от мертвецов палкой:
- Яков! Ты на краю кладбища! Не стой! Беги в туман!
- А как же ты?! – кричал я ему, размахивая прутом и отскакивая от мертвецов.
- Я сразу за тобой! Беги, мать твою!
И я побежал. Я бежал в тумане, не разбирая пути, натыкаясь на деревья, спотыкаясь и падая. В голове звучали крики друзей и жадное чавканье мертвецов. Вдруг хруст кости и адская боль пронзило все тело. Я кубарем полетел куда-то вниз по склону, пока не врезался в дерево.
Лежа на боку, я стал медленно приходить в себя. Кажется, сломана лодыжка. Сил не было даже ползти. Сидя, я прислонился к дереву и отключился.
Не знаю, сколько я был в отключке, но когда очнулся, то заметил, что вижу стволы рядом стоящих деревьев. Значит туман рассеивается. Когда голова начала понемногу соображать, я стал замечать, что стало светлее. Скоро утро. И (о радость!) среди черных стволов впереди виднелись зелено-желтые кроны. Значит нужно ползти. Взглянув на свою лодыжку, я обнаружил, что она раздулась и посинела. Черт!
Вдруг позади меня раздался хруст веток. Я, сжавшись внутри, медленно выглянул из-за ствола черного дерева. Прямо в мою сторону, еле волоча ноги и шатаясь, брел Йохан. Он был весь в крови. Левой рукой он поддерживал правую, из которой на землю падали крупные капли крови. Ту радость, которую я испытал в тот момент, никто не сможет описать!
- Йохан!!! Йохан, я здесь! – крикнул я ему, махая сразу двумя руками.
- Ну слава Богу! Ты как жив? – осевшим голосом спросил меня друг.
- Жив. Только лодыжку, кажется, сломал.
- Это ничего. В городе починят.
Он сел на пенек рядом со мной, снял с себя остатки разорванной рубахи и стал медленно перевязывать раненную руку.
- Что с рукой? – спросил я его.
- Да ничего особенного. Одна из этих дохлых тварей укусила. Главное, мы с тобой живы. Когда выберусь, сожгу этот гадюшник ко всем чертям! Ты идти-то сможешь?
- Не знаю. Разве что прыгать.
- Тогда обопрись на меня и вперед, - сказал Йохан, поднимая с земли какую-то корягу и, давая ее мне.
Я оперся на нее, а с другой стороны меня подхватил Йохан. Так мы, шаг за шагом, медленно продвигались к своему спасению. Туман уже полностью рассеялся. Мы шли по обычному лесу и полной грудью вдыхали прохладный воздух. И тут я заметил, как Йохан пошатнулся. Затем он сказал осевшим голосом:
- Что-то мне нехорошо.
- Давай, немного передохнем, - ответил я.
Я усадил друга на землю, а сам, опершись на корягу, стал всматриваться вдаль. И тут мне показалось, что среди деревьев, я увидел огонек. Я присмотрелся. Точно, я его вижу! Я присмотрелся внимательней. В предутреннем сумраке виднелись огоньки большого города.
- Йохан! – воскликнул я, - Я вижу город! Йохан?! Ты меня слышишь?
Я радостно повернулся к нему. Йохан уже не сидел. Он стоял, опустив голову и бессвязно мычал. В мою душу закрался холод.
- Йохан? – чуть тише спросил я.
От моего голоса он вздрогнул, как будто очнувшись, и поднял голову. Изо рта у него стекала кровавая пена, а в глазах был жуткий голод. «НИКТО ИЗ ТОГО ЛЕСА НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ» пронеслось у меня в голове.
И тут он пошел на меня…