Выбрать главу

В парадном зале царил полумрак. Люди ее отца еще спали, но никого из «черной стражи» уже не было. Девушка потихоньку пробралась к конюшням. До первых лучей солнца было еще с полчаса.

Лайонин стояла у двери, не сводя глаз с темного здания.

– Моя Львица рано встает, – раздался низкий голос. Теплое дыхание послало по ее телу дрожь удовольствия.

Лайонин обернулась и одарила его сияющей улыбкой:

– Как и мой Лев.

– Поосторожнее с улыбками, Львица, иначе я найду нам подходящее логово, – многозначительно заявил он.

Девушка прикрыла рот ладонью, заглушая невольный смешок, и только сейчас увидела Джеффри с уздечкой в руках.

– Ты тоже едешь?

Джеффри сразу заметил сдвинутые брови брата, но ничуть не испугался. Наоборот, посчитал, что сейчас самое время подшутить над столь внезапной ревностью. Лайонин посмотрела в голубые глаза будущего деверя. По-своему он тоже красив, с белокурыми локонами и длинными ресницами. Она с интересом наблюдала, как он поднимает ее вялую руку и целует ладонь. Глаза юноши сверкнули.

– Можно поцеловать тебя на прощание?

Сжав ее нежные плечи, он с открытой насмешкой посмотрел на Ранулфа и слегка коснулся губами уст Лайонин. Поцелуй показался ей сладостным и приятным. Отстранившись, Джеффри отошел и стал запрягать коня. Лайонин увидела, как он ловко вскочил в седло.

– Брат, почему ты медлишь? Целуй леди Лайонин, и вперед! Он выехал во двор, оставив Лайонин и Ранулфа наедине. Сердце девушки тревожно забилось при мысли о поцелуе Льва. Она повернулась к нему. Лица обоих были серьезны. Большая рука зарылась в ее волосы, и он рывком притянул ее к себе. Она порывисто обняла его и инстинктивно раскрыла губы, прижимаясь к нему бедрами. Он почти отшвырнул ее от себя, и она прислонилась к стене, тяжело дыша.

– Ты слишком многого ожидаешь от меня. Лучше мне уйти, – хрипло выговорил он. – Скажи матери, чтобы берегла тебя.

– Ты не забудешь меня?

– Никогда, моя Львица. Я не могу думать ни о ком другом.

– Я тоже, – всхлипнула она.

Он поцеловал ее мокрые от слез ресницы и уехал. Лайонин не знала, сколько простояла у стеньг, и, хотя, когда возвращалась в замок, солнце уже поднялось, для нее вокруг стоял непроглядный мрак.

Глава 4

Мелита заметила несчастное личико дочери, едва та вошла в парадный зал. Понятно, в чем дело: будущий зять уехал, и теперь Лайонин предстоит трехнедельное ожидание.

Мелита вздохнула. Для девочки это целая вечность, но у нее не будет свободного времени до приезда Ранулфа. Прежде всего следует сшить подходящую одежду. И хотя приданое Лайонин не слишком велико, Мелита была исполнена решимости одеть дочь, как подобает графине.

Она немедленно отправилась на поиски Уильяма, у которого хранился ключ от всех богатств Лоренкорта.

Уильям немного пожаловался на обстоятельства, однако согласился с женой. Из темной холодной комнаты были принесены драгоценности и меха, атлас, шелка, бархат и тонкое сукно. Лайонин ахнула при виде такой красоты, боясь неправильно раскроить и испортить ткани.

Целых три недели она, мать, Мег, Гресси и Люси шили, не разгибая спин. На кайме одной из туник они вышили зеленым шелком крошечных львов и заполнили силуэты овечьей шерстью, чтобы животные получились выпуклыми. Каждый лев был обшит каймой из мельчайших речных жемчужин.

Особое внимание уделялось подвенечному наряду: очень узкой тунике из оранжевой венецианской парчи, рукава которой были скреплены рядом маленьких пуговок, от запястья до локтя. Бесшовное сюрко из рыжевато-коричневого бархата было скроено так, чтобы как можно выгоднее показать груди и бедра Лайонин. Накидка из зеленой сицилийской парчи дополняла наряд. Светло-зеленый феникс, готовый вот-вот рассыпаться в пламени, был выткан на более темном фоне. Капюшон и плащ были подбиты кроличьим мехом цвета весенней травы.

Лайонин очень жалела, что не догадалась снять мерки с жениха для плаща, который хотела сшить ему в подарок к свадьбе. Пришлось ограничиться двумя золотыми чашами. Она не заметила, как побледнел отец, когда послали за ювелиром, согласившимся превратить четыре бесценные золотые тарелки в усыпанные драгоценными камнями кубки на длинных ножках. Девушка с наслаждением прислушивалась к бесконечному стуку молоточков ювелира и его подмастерья, когда они оббивали железные шары золотыми пластинами, чтобы придать им форму чаши. Она твердо верила, что каждый удар приближает день ее свадьбы.

К вечеру она без сил валилась в постель, как и хотела Мелита, но перед сном ее всегда посещали сладостные видения. Она вспоминала даже те детали, которые совсем не волновали ее, когда они были вместе. Лайонин часто думала о его графстве, о дворе короля Эдуарда, где Ранулфу придется постоянно бывать. Почему он женится на ней?

Она окончательно запуталась и по мере приближения заветного дня начала вздрагивать от малейшего шума и плакать по всякому поводу. Истории Гресси об ужасах, творимых Черным Львом, тоже не улучшали ее настроения.

Джеффри устало поморщился. Если его сумасшедший брат снова начнет бредить о красоте леди Лайонин, он вынет кинжал и преспокойно воткнет Ранулфу между ребер. Они скакали без остановки, чтобы добраться до Лондона за одну ночь, и Джеффри мечтал о мягкой постели и приветливой служаночке, которая его согреет.

Ранулф терпеть не мог Лондон с его открытыми сточными канавами по обочинам улиц и грязными свиньями, рыщущими в поисках помоев. Улицы были узкими, а дома стояли так тесно, что глотнуть свежего воздуха не представлялось возможным. Правда, гостиница, где они остановились на ночь, была довольно чистой.

Ранулф отправился в квартал ювелиров и долго высматривал необходимую ему вывеску. Только трое «черных стражей» сопровождали его. Остальные четверо охраняли Джеффри, отказавшегося в такую рань покидать постель и пухленькую служанку.

Ранулф вошел в тесную, маленькую лавчонку. Его приветствовал тощий смуглый коротышка.

– Я хотел бы приобрести свадебный подарок и желаю, чтобы изделие было прекрасной работы.

– У меня все изделия великолепные. Что бы вы предпочли?

Мужчины смотрели друг на друга не улыбаясь, но вполне понимая, о чем идет речь.

– Я закажу вам пояс. Особенный пояс. Из чистого золота. Изобразите львов, вернее, льва и его львицу, в сценах охоты, отдыха и… – Ранулф осекся, неожиданно смутившись.

– Понимаю. Какие цвета?

– Лев должен быть из черной эмали и с золотым глазом, в середину которого вставлена черная жемчужина. Львица… – Ранулф зажмурился, наслаждаясь воспоминаниями. – Львица золотисто-рыжая, как настоящая, а в глазу сверкают изумруды. Пояс должен состоять из звеньев не длиннее сустава моего указательного и не шире большого пальца. На каждом звене изобразите отдельную сцену. Можете вы выполнить столь тонкую работу?

– Смогу, если мне хорошо заплатят…

– Сколько пожелаете, – сухо бросил Ранулф.

– Какого размера талия леди? Сколько звеньев? Ранулф озадаченно нахмурился, но все же сцепил большие и средние пальцы, образуя круг.

– Я могу обхватить ее талию четырьмя пальцами. Ювелир, мысленно подсчитав количество звеньев, кивнул:

– Пятнадцать. А теперь пряжка. Из чего ее делать?

– Черный жемчуг и изумруды, – не задумываясь ответил Ранулф.

Они договорились о цене и сроках, и Ранулф, довольный, вернулся в гостиницу. Джеффри провел день в безделье и теперь был готов к отъезду. Распростившись с братом, он возвращался к обязанностям оруженосца при сэре Томпкине.

Два дня изматывающей езды понадобилось, чтобы добраться до Мальвуазена, и Ранулф, как всегда, поразился гладким серым каменным стенам, выросшим перед ним. Отряд въехал через западные ворота во внешний двор под радостные крики и приветствия обитателей замка. Спешившись, всадники вошли в лабиринт, защищавший закрытый внутренний двор, где жили управитель, главный сокольничий, старший конюший и первый повар с семьями. «Черные стражи» направились в свои жилища, а Ранулф зашагал в Блэк-Холл.