— Я не отказываюсь учиться, — повернувшись к Сакуре, я взял её за руку. И удивился: какая твёрдая, с жесткими мозолями у неё ладошка… — Извини, я просто растерялся. Не ожидал, что здесь будет кто-то ещё.
— Дедушка — очень необычный сэнсэй, — ответила Сакура. Руку она осторожно отняла, и спрятала в рукав кимоно. — Методика обучения, которую он разработал, в десятки раз сокращает процесс обучения. К сожалению, процент отсева тоже очень высок, — девчонка говорила фразы, словно давно заученные наизусть. Но это нисколько не умаляло их значимости. — И есть люди. Такие, как ты, например. Готовые рискнуть.
— Потому что не хотят тратить годы на обучение в обычной школе?
— Скорее те, — она говорила медленно, подбирая каждое слово. — Кого в "обычные школы" не берут. Понимаешь… — она помолчала. — Вы с Фудзи — даймё. Для вас открыты двери любых вузов в мире — стоит только захотеть. Но ещё есть такие, как я. И как они, — Сакура посмотрела на учеников. — Никто не примет их в государственную школу Начал. А в частную им поступить попросту не по карману.
— Аристократы и бедняки? — спросил я. — Одним всё, другим — ничего? Знакомая картина.
— Не всё так плохо, — улыбнулась Сакура. — Любой ребёнок в Ямато может получить обычное образование. Самое лучшее, которое позволят его ум и терпение. И даже стать умэем — использовать эфир без инициации. Вот, например, повара: почти все они — умэи шестого дана. Многие считают, что хорошая кухня без влияния эфира вообще невозможна.
— Но сэнсэем может стать только аристократ, — кивнул я. — Хорошо, я понял. Твой дед — революционер. Тайно обучает пролетариат, чтобы когда-нибудь тот смог сбросить иго аристократии.
— Ничего ты не понял, — выдохнула Сакура. — Но это не страшно. Поймёшь потом. Если выживешь.
А я вдруг вспомнил, как она применила "крик баньши" — тот противный звук, от которого из ушей идёт кровь. Сакура сказала, этому её научил дед…
— Скажи-ка, а ты тоже училась… здесь? — я повёл рукой над площадкой.
И тут заметил, что один парнишка — рыжий, с волосами, связанными в тощую косичку, начал заваливаться на бок.
Не думая, я бросился к нему, упал на колени и успел подхватить его голову в тот миг, когда она должна была удариться о плиты.
Глаза пацана закатились, на губах выступила пена. Его с ног до головы потряхивало, тело было покрыто липкой плёнкой холодного пота.
— Что происходит?
Сакура тоже оказалась рядом. Опустившись на колени, она положила руку мальчишке на лоб и прикрыла глаза.
— У него кризис.
— Что это значит?
— Сейчас в его теле борются несколько стихий. Он не справился, хапнул слишком много. И они овладели его душой. Если он сумеет взять себя в руки, прекратит панику и сосредоточится — выживет.
— А если нет?..
Сакура молча пожала плечами.
— Стихии — очень серьёзный противник, — наконец сказала она. — А как говорит мой дедушка, слабый герой не вывезет большую пьесу.
— Хочешь сказать, помогать ему нет смысла?
— Стихии не оставят его в покое. Он или победит их, или они его уничтожат. Сейчас, или в другой раз — не важно.
— Жестокая философия, я бы сказал.
— Он знал, на что идёт. Каждый из здесь присутствующих сделал свой выбор: всё, или ничего.
Глава 14
Всё, или ничего.
Так сказала Сакура. Ты выживешь и овладеешь эфиром, или погибнешь. Хорошая философия. Очень мотивирует.
Проснулся от того, что стало трудно дышать. Не успев открыть глаза, получил такой удар по щеке, что голова мотнулась в сторону.
Что? Где я?..
Платой за секундное замешательство стала вторая пощечина.
Верхом на моей груди сидел здоровый мальчишка. Злые змеиные глаза, и такие же быстрые движения.
— Эй, новенький! Пора вставать. Сэнсэй ждать не любит.
Всё ясно. Обычные школьные заморочки. Дети — хищники. Пока твёрдый панцирь взрослых условностей не сковал их разум, ведут себя, как в стае — крыс, или волков, не важно. Наверху обычно самый сильный и самый наглый. Под ним — прихлебатели, ещё ниже — шестёрки.
Я это уже проходил на улицах Ёшики.
Главное правило — не выказывать слабости. Тебя могут избить до полусмерти, но нужно подняться, утереть сопли и кровь. А потом улыбнуться.
Хорошо, что это уже в прошлом, и я — далеко не ребёнок.
Перехватить замахнувшуюся руку и сбросить мальчишку на пол, вскочить, принять стойку… За спиной — несколько восхищенных вздохов.
— Он сбросил Такеду! Ну, сейчас начнётся…
Мальчишка был крупнее и старше. Крепко сбитое тело, широкая кость — фермерская кровь. Лицо плоское, выразительное. И очень злое.