Судя по моему нынешнему состоянию, верно всё-таки второе.
На улице было хорошо. Буки и клёны давали красивую перистую тень, травка под ногами поражала мягкостью и насыщенным изумрудным оттенком, а земля была тёплой, рыхлой и приятной для босых ступней.
Неподалёку журчал ручей — я слышал, как вода бежит по мелким камушкам, как она огибает твёрдые стебли осоки и бамбука.
Вдруг страшно захотелось умыться. Сбросить с себя одежду, окунуться в эту воду с макушкой… Не думая, я шагнул на тропинку, но тут же с шипением переступил на траву: тропинка была усыпана колкими чешуйками шишек, а ноги я натёр так сильно, что чувствовал малейший камешек.
Вернувшись в хижину, я надел кроссовки — после вчерашних подвигов их стоило выбросить, но другой обуви у меня не было, — и похромал к ручью.
Отошел подальше, так, чтобы не слышать голоса, и сняв одежду, вошел в воду.
В первый миг показалось, что я погрузился в кипяток. Но сразу понял свою ошибку: вода была обжигающе-ледяной.
Дыхание спёрло, холод мгновенно пробрал до самых костей.
Но пересилив себя, я всё-таки погрузился в воду с головой. Для этого пришлось опуститься на четвереньки, а потом лечь лицом вниз, опираясь на руки. Как если бы мне приспичило отжиматься в ручье.
Сосчитав про себя до трёх, я вынырнул, набрал воздуху, и нырнул ещё раз. Тело привыкло, и вода уже не казалась такой ледяной. Кожу приятно пощипывало, накатило очень приятное ощущение — чистоты и свежести.
Я выскочил на берег, как из катапульты, и клацая зубами, запрыгал, размахивая руками, чтобы согреться.
А потом вспомнил вчерашний урок сэнсэя. Тот, где он показал, как черпать тепло из земли…
Встал прямо. Раскинул руки в стороны, ладонями вниз… Энергия шибанула с такой силой, что меня оторвало от земли. Это было всё равно, что держать равновесие на струях воды…
От неожиданности я вскрикнул и падая, врезался спиной в ствол дуба. На голову посыпалась сухая листва и мелкий мусор, в ветвях сердито зацокала белка.
Ну, хотя бы согрелся, — поднявшись на ноги, я понял, что недавняя боль в мышцах и опустошенность сознания прошли, как не бывало. Все недомогания, неуверенность в себе, усталость, — всё смыла вода.
Одевшись, я уже собирался вернуться к храму, когда за ручьём, в глубине подлеска, заметил какое-то движение. Словно там кто-то прятался. Сидел, наблюдая за мной, и вот решил переменить позу.
Волоски на руках встали дыбом, кожа на лбу нестерпимо зачесалась. Было такое ощущение, что мне в голову направили пистолет.
Нет. Не оружие. Взгляд. Но он обладал такой интенсивностью, словно был материальным.
И одновременно с этим я услышал зов. Он звучал внутри моей головы, как набат. И в то же время я мог с уверенностью сказать, что зов этот идёт из леса на той стороне ручья.
Не осознавая, что делаю, я шагнул в воду прямо в кроссовках, пересёк ручей вброд, и устремился туда, откуда, по моему мнению, шел зов.
Подлесок здесь был куда гуще, чем возле храма. Жесткие плети шиповника переплетались с ежевикой, сквозь них прорастала крупная, с желтой каймой на листьях, крапива.
Продравшись сквозь колючки, я выбрался на тропинку, сдавленную стволами деревьев, как слишком узкое русло реки. Их ветви создавали сплошной полог, и только несколько солнечных лучей пронзали его, словно копья, оставляя на тропе яркие пятна. Как световые указатели на тёмной парковке.
Меня окутала тишина. Я чувствовал её давление всей кожей. Всё время казалось, что за деревьями кто-то есть — недобрый, выжидающий, готовый напасть.
В окрестностях храма жизнь кипела ключом. Трещали в ветвях деревьев сороки, стучал клювом дятел, свиристели цикады, бабочки кружили над заводями в ручье…
Здесь не было слышно ни одной живой души. Даже трава не шевелилась. Словно я попал в стеклянный шар.
Кожа покрылась пупырышками, хотя ни ветра, ни даже сквозняка я не чувствовал.
Я словно оказался в другой вселенной.
Лес здесь был гуще, темнее. Мрачные ели стелили по земле длинные колючие ветви, высокие кроны дубов закрывали небо и солнце. Даже воздух сделался тягучим, как патока.
У этих деревьев есть душа, — подумал я, оглядывая древние, покрытые мхом и лишайником стволы. У них есть СИЛА.
Они живут своей собственной жизнью, и до нас, людей, им нет никакого дела. Плевать они на нас хотели.
У них есть власть. Такая же, как у охотника над дичью.
Некоторые посланники в Корпусе, из самых лучших, знали об этой власти. Бывает так, что выслеживая беглеца, приходится не спать сутками. Это продолжается так долго, что ты успеваешь узнать о своей жертве всё. Все её повадки, привычки. Её характер.