Стоит ли наступать на грабли второй раз?..
— Меня зовут Чёрный Лис. Я пришел из мира, который называется Ёшики. Это один из центральных миров, на котором базируется Корпус чрезвычайных посланников…
Глава 22
Говорили мы довольно долго. Несмотря на болезнь, князь Соболев обладал острым умом.
Его терзало неуёмное любопытство.
Мне пришлось подробно рассказать ему о Древе миров, о системе централизованного координирования и Корпусе посланников.
Он интересовался подробностями моей жизни на Ёшики, обучением и подготовкой.
Время от времени он бросал под язык какие-то белые крупинки, и вопреки долгой беседе — даже я чувствовал себя вымотанным — его глаза светились всё ярче.
— Как причудливо Судьба тасует карты жизни, — князь задумчиво смотрел в окно, на неподвижную в своей идеальности голограмму. — Я прибыл в Ямато за внуком. За его доставку Набунага запросил много денег. Очень много, — Соболев поджал губы, как бы осуждая жадность. — Хорошо, что моя семья владеет большими активами. Спасти Володю — для меня дело чести. Но сделка сорвалась, и я уже не чаял увидеть внука живым.
— Простите, что так получилось, — в принципе, я не должен был извиняться. Но чувствовал настоятельную в этом потребность. — Метасендер выбросил меня в тело вашего внука случайно. Я не знал, что так будет.
Соболев усмехнулся.
— Случайностей не бывает, молодой человек. В Тикю мы знаем, что нашими жизнями управляет предназначение. Судьба. Рок. Выбирайте, что больше нравится. Вот например… — лёгким движением пальца он развернул кресло в мою сторону и улыбнулся. Вновь — одними уголками губ. У меня даже создалось впечатление, что мышцы его лица частично атрофированы, и говорить, моргать, а также проявлять хотя бы малейшие эмоции — для него является тяжелой работой. — Мне доносили, что Володенька — паренёк увлекающийся. Скорее, исследователь, нежели боец. Монахи делали, что могли, на протяжении десяти лет — но его душа так и не склонилась к пути воина. Это не свойственно породе Соболевых, да и клан Антоку прославился мужественными, я бы сказал, жесткими людьми. Зато ты — это сразу видно — человек бывалый. С чёткой целью и себе на уме.
— Возможно, на Владимира повлияла перенесённая в детстве травма, — осторожно сказал я. Говоря о принце, я испытывал двойственные ощущения: разговор шел как будто о другом человеке, но в то же время — и обо мне. — Гибель родителей, брата…
— Сына императора с рождения готовили к нелёгкой, полной опасности жизни, — строго проговорил Соболев. — Основа власти зиждется на крови. На подчинении. На подавлении чужой воли. А Володя — мальчик нежный, восприимчивый. Он не подходит для управления страной.
— И поэтому смерть Михаила стала таким ударом для императора Антоку, — вставил я.
Поначалу я не хотел вникать в политические перипетии Ямато. Моя цель — обезвредить Дестроера и вернуться в Корпус. Но пробыв здесь какое-то время, я понял: этого не избежать. Мне ПОНЕВОЛЕ придётся участвовать в жизни страны — и скорее всего, не одной. Влезать в разборки кланов и даже принимать политические решения.
А для этого я должен как можно лучше владеть информацией.
— Томохико был уже немолод, — сказал Соболев. — У него не было шансов завести другого наследника: одним из условий, при которых я согласился выдать за него мою дочь, было то, что он не будет брать других жен. В Ямато это необычная практика, но император согласился. Наталья — императрица и единственная жена. Никаких любовниц, никаких наложниц. Мы, Соболевы, слишком гордый род для того, чтобы делить место с кем-то ещё…
— Тем не менее, ваш внук вырос, — напомнил я. — Он неплохо владеет боевыми искусствами, и самое главное — Эфиром. Мне говорили… — при воспоминании о погибших операторах защемило в груди. — Мне сказали, что у этого тела — очень высокий потенциал.
— Кровь Соболевых, — в голосе Алексея прорезалась гордость. — В нашем роду часто рождались маги, способные управлять всеми пятью стихиями.
Я вспомнил, что говорил по этому поводу дед Сакуры. Кроме пяти традиционных направлений, есть ещё адепты Хаоса и Порядка.
— Чёрный Лис… — Соболев посмотрел на меня испытующе. Его взгляд пронзал насквозь, проникал прямо в душу. — У тебя есть обычное имя?
— Я давно забыл, какое имя мне дали при рождении, — рядом с этим человеком, который так страстно, так преданно любит семью, я испытал стыд за то, что ничего не помню о своём прошлом. — Здесь, в Тикю, меня зовут Курои Кицунэ.