Сняв короб и пристроив его в углу, вместе со шлемом и тяжелой курткой, прошел к низкому дивану и рухнул в подушки.
Чувствовал я себя ничем не лучше, чем тот, кто меня впустил. Спина вспотела, в коленках прорезались дрожь и слабость.
Всё в порядке. База на месте — а значит, и Корпус, и все остальные миры…
Отправляясь на задание в закрытый мир, посланник сталкивается с самой большой опасностью: оказаться запертым в этом мире навсегда.
Остаться в чужом теле, не иметь больше возможности путешествовать. Прожить одну-единственную жизнь и умереть.
Закрывают миры по разным причинам: он может оказаться слишком воинственным, настолько погрязшим в конфликты, что путешествовать в такой мир не имеет смысла. Слишком диким, не познавшим цивилизации — и тогда первопроходец действительно оказывается заперт, не имея возможности воспроизвести из подручных материалов схему метасендера, и вернуться домой.
Исследователями новых миров, как правило, становятся или пожилые посланники — им уже всё равно, где окончить свои дни, и просто хочется осесть хоть где-нибудь. Или бесстрашный молодняк, ещё не познавший страха смерти… Они любят рисковать, и частенько проигрывают. Но иногда первопроходцам везёт, и они нащупывают новый мир, богатый, цивилизованный, готовый с радостью поделиться своими достижениями в обмен на возможность присоединиться к Древу миров…
Я относился к средней категории. Достаточно опытный, чтобы справиться с любым заданием, и достаточно благоразумный, чтобы не рисковать собой понапрасну.
Но в этот раз я действительно вызвался сам. Были на то причины.
— Ну, где тебя носило? — не сразу я осознал, что вопрос направлен ко мне. Оператор говорил снисходительным родительским тоном. Полным облегчения от того, что ребёнок вернулся домой, но обещающим наказание за самовольство…
Ну конечно: он видит перед собой испуганного подростка, — подумал я. — И подстраивается соответственно.
— Меня выбросило километрах в ста пятидесяти от города, — была б моя воля, я бы растянулся на этом мягком, чудесном диване, и отключился. — В горах. Пришлось добираться автостопом.
Навалилась апатия. Не хотелось разговаривать, не хотелось даже открывать глаза. Слияние — штука тяжелая, и для сознания, и для тела. Да и последующее путешествие не добавило мне сил.
Но на сон, к сожалению, времени не было, и я с усилием сосредоточил взгляд на операторе.
— Тело, которое я занял, кто-то похитил. Пришлось бежать. Я запутал следы, но не уверен, что достаточно хорошо. Так что вполне возможна погоня.
— Так вот почему ты оделся курьером? — оператор, усталый человек лет сорока пяти, понимающе покачал головой. — Умно… Ты пришел пешком?
— Велосипед стоит у входа.
— Нужно, чтобы курьер вышел из здания, раз уж он сюда вошел… — человек повернул рычаг, который я принял за выключатель.
Стены комнаты — безликого помещения с диваном, парой стульев и письменным столом — вдруг разъехались в стороны, как ширмы сёдзи.
За правой стеной обнаружилась настоящая лаборатория: заваленные проводами, какими-то инструментами верстаки, на полу громоздились коробки, дальний угол пестрел множеством экранов. Мониторы, я так понял, подключены к городским камерам: дороги с машинами, пешеходы, входы в магазины и торговые центры…
На одном из них — с видом на море — неспешно скользил большой белый паром.
За левой стеной было что-то вроде комнаты отдыха. Раскладной диван, отгороженный полупрозрачной стеной санузел, маленькая кухня…
На диване, накрывшись клетчатым пледом, спал черноволосый парень. При звуках отъезжающей стены он проснулся, нашарил под подушкой очки, и сев, водрузил их на нос.
— Осима-сан, нужна помощь, — обратился оператор к парню.
Тот встал, потянулся и скрылся в уборной. Зашумела вода.
Через пару минут черноволосый парень, посвежевший, с расчёсанными волосами и в свежей рубашке, появился вновь.
— Нужно сделать так, чтобы курьер вышел из здания, — старший кивнул на короб, шлем и куртку, сложенные у двери. — И уехал… ну, как можно дальше.
Парень осмотрел желтый короб в углу, взглянул на меня, затем кивнул.
— Рад, что вы появились, посланник.
Вот у него не было привычки относиться к человеку по одёжке…
Без лишних слов Осима напялил мою куртку, нацепил рюкзак и взяв подмышку шлем, вышел.
Запоздало я вспомнил, что в коробе оставалась ещё парочка пицц, но промолчал. Понадобится ясная голова, а на сытый желудок думается плохо.
— Что слышно о Шиве? — сейчас меня интересовал только Разрушитель. До того, как он нанесёт первый удар, остаются считанные часы.