— Но… Господин Соболев…
— ВАША СВЕТЛОСТЬ, — рявкнул князь. — Извольте обращаться ко мне согласно табели о рангах. Или вы забыли своё место?.. Так я могу напомнить.
Князь был орёл. Глаза метали молнии, нос хищно шевелился, как бы предвкушая уничтожение жалких смердов, посмевших поднять голову в присутствии властелина… Даже я был впечатлён.
И если бы не чувствовал, не видел бурлящую в нём через край радость — мог бы поверить, что князь — всего лишь высокородный сноб, ставящий своё положение превыше всего.
Но я знал: князь развлекается. Да, он решил поставить на место болванов, которым скормили состряпанную наспех байку, и сломя голову бросившихся выполнять чей-то недобрый приказ. Но только и всего.
Положение обязывает — как пенял недавно Колян, когда Фудзи попытался подколоть меня при гвардейцах Соболева. Нужно сохранять лицо.
Ведь обвинения совершенно беспочвенны. Я в этом уверен. У князя НИКОГДА не возникала мысль забрать жизнь внука, чтобы продлить свою собственную.
Тут совершенно другое: Соболев стал инвалидом, когда пресёкся его род. Когда умерла мать Владимира, Наталья.
Всё дело в Кладенце.
Сейчас я не мог восстановить настоящий порядок действий. Кладенец снабдил меня лишь образами. Смутными картинами того, что случилось…
Получается так: владеть Артефактом не может кто-то один. Должно быть не меньше двух инициированных, иначе Кладенец начинает работать «неправильно», истощаться.
Когда убили Наталью — вторую инициированную Кладенца Соболевых, с тем начали происходить какие-то нехорошие, страшные вещи. Соболев попытался это исправить, — и в результате стал инвалидом.
Десять лет он жил на грани. Десять лет держался из последних сил, сберегая крохи того могущества, которым обладал. И ждал. Ждал, пока вырастет наследник.
Риск, на который он пошел, оставив маленького Володю в Ямато, себя оправдал: принц дожил до совершеннолетия.
Я вспомнил машину, багажник, свои связанные руки… Сейчас никто не сможет сказать, куда везли принца: на встречу с дедом, или в тихое место, чтобы перерезать горло… Я склоняюсь ко второму. Хотя бы потому, что наследника, на встречу с родственником, доставили бы куда более вежливым способом.
— От имени моего ведомства приношу свои извинения, князь, — седой по-военному щелкнул каблуками. — Нас неправильно информировали. Будьте уверены: виновных обязательно накажут.
Маг, и тот, которого я считал юристом, молчали. На их лицах застыла растерянность, но было видно, что извиняться они не собираются.
Соболев, посмотрев на них, усмехнулся.
— Я приму ваши извинения, Степан Прокофьевич, с одним условием. Вы скажете, кто подбросил вам столь тяжелые инсинуации.
Маг и юрист подобрались, словно гончие, почуявшие добычу.
— При всём уважении, Алексей Григорьевич, выполнить ваше условие не могу, — ответил военный с достоинством. — Не имею права. Так что, если желаете получить сатисфакцию…
— Нет необходимости, дорогой полковник. Я узнал всё, что нужно, — Соболев повернулся к остальным. — Господа! Раз уж вы здесь… Я действительно собираюсь ввести внука в официальный круг семьи Соболевых. Торжественная церемония состоится завтра, но сегодня мы можем оформить все документы, и вы подпишите их. Как свидетели.
Юрист поперхнулся.
— Ваша светлость, — осторожно сказал он, овладев собой. — Разве не лучше будет пригласить для составления документа вашего собственного поверенного?
— Документ уже составлен, — мягко ответил Соболев. — Разумеется, столь важную работу я не доверил бы никому. А уж тем более вам, — он улыбнулся, давая понять, что это не оскорбление. — Но если вы поставите свои подписи — тем самым подтвердив правомочность и законность сего документа — мне будет приятно. Более того. Я не стану подавать жалобу Государю на вас, господа — за ложные обвинения в преступлении, тяжелее которого нет в нашей стране. Выбирайте.
Хороший ход. Вынудив этих господ сотрудничать, Соболев лишит их всех преимуществ. Поставив свои подписи, они докажут, что не имеют к князю абсолютно никаких претензий.
Я с удовольствием наблюдал эту неторопливую продуманную позиционную войну. У князя есть чему поучиться. А уж если мне предстоит играть роль его наследника — нужно вовсю перенимать опыт.
— На улице нас ждёт вооруженный отряд, — запальчиво сообщил маг.
— Да что вы говорите! — Соболев расплылся в искренней улыбке. — Государю будет чрезвычайно интересно узнать, что Орден вторгся на частную территорию с оружием. Вы хотели заострить внимание Святослава на злоупотреблении властью?