Я попытался что-то сказать, попросить не делать мне больно. Но рот наполнился горячей жидкостью с привкусом меди, и она полилась на подбородок…
— Чёрт! — кричит Хякурэн, увидев кровь, и начинает действовать с удвоенной энергией. — Держись, Курои! Слышишь?.. — она косится в сторону моего лица, и только сейчас я понимаю, что её глаза могут быть не только спокойными, как озёрная гладь в безветренный день. Они могут быть грозными, как штормовое море.
Боль перешла в почти нестерпимый жар. Свечение от ладоней Хякурэн поднялось надо мной, окутывая мягким золотым ореолом. Я вспомнил, что такое же свечение уже видел, когда на острове сэнсэй-целитель вытаскивала осколок стекла из моего плеча…
И я успокоился. Сейчас Белый Лотос вытащит пули, и всё будет хорошо.
А потом в поле моего зрения появились чьи-то ноги. Брюки с лампасами, начищенные ботинки… Это, наверное, князь. Или Фудзи. Или Колян.
Меня разобрал смех. Как бы мы ни пыжились, не старались выглядеть по-разному, давая друг другу имена, назначая ранги и титулы… Копни поглубже, и окажется, что все одинаковы. Всего лишь чёрные брюки и начищенные ботинки.
Когда я попытался рассмеяться, рот снова наполнился тягучей сладкой жидкостью. В ней была ещё розовая пена, она неприятно клокотала в горле.
— Ничего не получается, — это был голос Хякурэн. — Я стараюсь дотянуться до пуль, я чувствую их у него в груди… Но ничего не могу сделать.
— Я могу попробовать, — надо мной склоняется ещё одна голова. Это Фудзи, его золотые кудри окружают лицо, как львиная грива. — Не спи, чудовище, — я понимаю, что он обращается ко мне и моргаю в знак согласия. — Не теряй нас. Мы здесь. Мы что-нибудь придумаем.
Мои губы шевелятся.
Я пытаюсь сказать, что граф использовал свинец для экранирования Эфира. Если у него есть наручники, кто мешает сделать такую же «рубашку» для пуль? И тогда они будут неподвластны никакой магии… Можно зарастить рану, но только ВОКРУГ пули.
Надо, чтобы они меня услышали.
Но каждый раз, как я открываю рот, из меня извергается поток крови. Весь подбородок, белоснежный мундир, драгоценный ковёр на полу — всё залито ярко-красной жидкостью.
Отрешенно я думаю, как это должно быть красиво: ярко-красные пятна на белом. В моём воображении они превращаются в цветы, которые раскрывают жадные пестики и принимаются щелкать зубами…
Толчки в щеку. Довольно болезненные.
— Не спи, чудовище! Мы тебя вытащим.
— Почему вы не вынимаете пули? — новый голос принадлежит князю. В нём скрежещет металл, гремит горная лавина, воет ледяная стужа.
— Я ничего не могу сделать! — а вот в голосе Хякурэн звенит отчаяние.
А мне уже совсем тепло, и почти ничего не болит. Только в груди открылась огромная дыра, в которую падают планеты, звёзды и целые галактики…
— Рука! Что у него на руке? — это опять князь. А может, и нет. Я уже не понимаю.
Передо мною вновь горбатый мостик, переброшенный через речку, что течёт рядом с домом, в котором бабушка неизменно, когда бы ты не появился, печёт пирожки… И моя сестра, взяв меня за руку, говорит:
— Ты получишь то, что хочешь. Но совершенно не тем способом.
Нестерпимая боль возвращает меня в реальность. Я хочу заплакать. Действительность просто ужасающе не похожа на чудесный сон, в котором я наконец-то могу говорить с сестрой.
Но ничего не выходит. Слёз нет. Глаза остаются сухими.
— Владимир, вы меня слышите? — надо мной опять лицо Хякурэн. На мгновение мне кажется, что это Сакура, но у Сакуры волосы светлые, а у этой девушки — чёрные, как вороново крыло… — Моргните два раза, если слышите.
Я послушно исполняю требуемое.
Но со мной говорит не Белый Лотос. Та назвала бы меня Курои…
— Мы отвезём вас в больницу. Там вам сделают операцию: вытащат пули, и потом можно будет зарастить раны…
Я пытаюсь сказать, что меня нельзя никуда везти. Но из горла вновь идёт кровь, и я только булькаю, мотая головой.
— Его нельзя никуда перевозить, — а вот это голос князя Соболева. Его-то точно ни с каким другим не перепутаешь. — Мой внук жив лишь благодаря Артефакту. Только Кладенец не даёт ему умереть. Так что делайте операцию прямо здесь.
— Но…
— Никаких «но». — Говорите, что вам нужно и через минуту это у вас будет.
Глава 13
Открыв глаза, я долго не понимаю, где нахожусь. Вижу белый потолок, идеально ровный, и первая мысль: я в капсуле метасендера, в Корпусе.
Дома.
Но потолок гораздо выше, и это значит, что я лежу в каком-то помещении. В груди неприятно булькает, а голова лёгкая, словно набита перьями.