Но потом я вернулся. Увидел обеспокоенные лица друзей, хотел сказать им, что всё в порядке…
И тут на меня обрушилась Вселенная.
В голове помутилось, и кажется, я начал падать.
— Что ты наделал?.. — крик Хякурэн был последним, что я услышал.
Глава 13
И вот я оказался в пустыне, засыпанной чёрным песком. Она была совершенно ровной, и тянулась во все стороны настолько далеко, что глаз не мог различить горизонта.
В небе, высоко над головой, сияло семь солнц. Все они имели свой цвет. Было даже чёрное — просто дыра в белом, как бумага, небе. Но я чувствовал исходящее из этого чёрного солнца тепло.
Фиолетовое солнце было похоже на осьминога. Его лучи извивались, как змеи, пронизывая все остальные шесть солнц, как бы нанизывая их на себя.
Это таттвы, — решил я, хорошенько рассмотрев все диски. Я нахожусь внутри своего тонкого тела. Чёрная равнина — это моё подсознание.
К этому выводу я пришел, когда заметил в песке равномерные концентрические круги, расходящиеся от разбросанных тут и там камней. В первый момент я их не заметил, но сейчас видел совершенно отчётливо.
Жар семи солнц был почти нестерпим. Он пригибал к песку, заставлял опуститься на колени, уткнуться в них лбом и замереть… Но песок был таким же раскалённым — я отдёрнул руку, как только прикоснулся. На ладони остались белёсые отпечатки песчинок.
Нет, я ошибся. Песок был ледяным. Настолько, что оставлял ожоги.
Как я сюда попал?
И сразу вспомнилась палуба, сидящий на ней человек с выдающимся носом и чёрными широкими бровями. Он ударил меня в лоб жемчужиной мастера Никто…
В ней хранится моя память, — вспомнил я слова мастера. — Всё, что я пережил, весь мой опыт.
А моё тело всё ещё там, в обычном мире, — подумал я. — Беспокоиться не о чем. Я в полном порядке.
Пот тёк не только по лицу, но и по всему телу, вопреки моим рассуждениям, доказывая его материальность. Скапливаясь у босых ног, он превращался в лёд.
И вдруг, у себя над головой, я заметил тонкую крупноячеистую сеть. Она тянулась через всё небо, перегораживая этот мир на две части.
Протянув руку, я дотронулся до одной из нитей. В голове раздался звон…
ПОСЛАННИК НЕ ДОЛЖЕН ДОПУСТИТЬ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА ОБОЛОЧКЕ, КОТОРУЮ ЗАНИМАЕТ
Эти слова звучали в моей голове, как колокол.
Тогда я убрал руку, и дотронулся до нити в другом месте.
ПОСЛАННИК НЕ ДОЛЖЕН УЧАСТВОВАТЬ В ЖИЗНИ МИРА, В КОТОРОМ НАХОДИТСЯ НА ЗАДАНИИ
Третья нить…
ПОСЛАННИК ОБЯЗАН ВСЕМИ СИЛАМИ СТРЕМИТЬСЯ К ВЫПОЛНЕНИЮ ЗАДАНИЯ
Это Корпус, — понял я. — Нейросеть моего разума накрепко связана с директивами, вшитыми в подсознание. Я должен стремиться к их исполнению на инстинктивном уровне, никогда не задумываясь о неповиновении.
Более того: Я НЕ ДОЛЖЕН ДОГАДЫВАТЬСЯ О ТОМ, НАСКОЛЬКО КРЕПКО ИМИ ПОВЯЗАН.
Кладенец, — решил я. — Это он, вступив во взаимодействие с нейронами моего мозга, выявил навязанные извне правила. Он рассказал мне о них. Дал понять, что я — не хозяин своим поступкам и желаниям.
Разумеется, я хочу избавиться от этой сети, от этой паутины, из-за которой не могу стать самим собой!
Но пока я не пойму, как это сделать, Сеть лучше не трогать.
Потому что, если исходить из логических допущений, где-то должна быть сигнализация: как только Сеть начинает подозревать, что Посланник не подчиняется Директивам, она запускает программу самоуничтожения…
Именно это и случилось с Шивой. Его свёл с ума конфликт между Директивами и его собственным "Я".
Это значит, мне нужно быть предельно осторожным. Я не хочу, чтобы мой разум выжгло пламя безумия. Я подожду.
— И долго ты собираешься ждать?
От неожиданности я вздрогнул. Как-то не подумал, что внутри собственного тонкого тела могу оказаться не один.
— По! Какими судьбами?
Мальчишка выглядел точно так, как я его и запомнил: похожий на румяный колобок, во рту не хватает зуба. Щеки измазаны шоколадом. Сама плитка, наполовину съеденная, зажата в пухлой потной ладошке. — Хочешь? — спросил он, протягивая шоколадку обкусанным краешком.
— Нет, спасибо. Мне бы попить.
— Чего нет, того нет, — и он расплылся в улыбке. Щеки приподнялись, превращая и без того узкие глаза совсем в щелочки. Но через секунду мальчишка стал серьёзным. — Чего это ты тут завис, а? Делать больше нечего?
— Спроси у своего друга.
— Какого ещё друга? — удивился малец.
— С Окинавы. Щелкнул меня, понимаешь, по лбу.
— Друга? — По смешно сложил бровки домиком. На лбу проявились пухлые складочки.
— Ну, вы же там, на Окинаве, все сэнсэи, в кого ни плюнь. Знаете поди друг друга…