В глазах Любавы отражались не только воспоминания, связанные с детством. Когда она говорила о Михаиле, старшем принце Антоку, голос её делался таким нежным…
С улицы, сквозь распахнутые ворота, донёсся невнятный рокот.
— Что это за шум? — спросила девушка. Она резко вскинула голову, прислушиваясь к мерному нарастающему грохоту.
Народ постепенно расходился. На подиуме, рядом с нами, остался лишь господин Окигава и несколько гвардейцев — они не отходили ни на шаг от старика. Кто-то принёс хранителю удобный стул с широкой спинкой и казалось, опустившись на него, старик моментально задремал.
— Очень похоже на рёв мотоциклетных движков, — осторожно сказал я. — Но я не понимаю, как они здесь… — и тут меня осенило. — Это Фудзи! — подхватив Любаву на руки, я закружил её по дохё. — Принц Фудзивара выполнил своё обещание и прибыл с подкреплением!
— Поставь меня на место и объясни толком!
Она растерялась.
Эта невероятная девушка, которая только что придумала и осуществила сложнейшую комбинацию по свержению тирана, растерялась, когда я взял её на руки.
— Мы договорились, — я отпустил Любаву. Она раскраснелась, и выглядела сейчас такой красавицей, что у меня захватило дух. — Расставаясь, мы с Фудзи договорились: я иду во дворец спасать тебя, а он собирает армию и направляется к Нефритовому дворцу — чтобы блокировать Сётоку. Но всё обернулось… Так, как обернулось.
Я даже подпрыгнул от переполнявших меня чувств.
— Не понимаю, чего ты распрыгался? — раздраженно спросила Любава.
— Мне не придётся становится императором, вот чего!
— Но ты же выиграл бой. Зачем ты вообще на это пошел, если не хочешь править?
— Ты сама сказала: лучше я, чем Сётоку, — я старался не замечать недовольства Любавы. — К тому же, у нас просто не было иного выхода. Но теперь он есть!
— И какой же?
— Ой, только не надо, — я махнул рукой. — Ты и сама всё прекрасно понимаешь: Константин Фудзивара — младший сын императора Ёмэй, и после устранения Сётоку он становится главным в очереди на Нефритовый трон.
— И ты что же, упустишь такой шанс? — я никак не мог понять: шутит она, или говорит серьёзно. А может, Любава меня испытывает?
— Да какой там шанс, — я улыбнулся, а потом спрыгнул с дохё и пошел к выходу из зала, навстречу всё нарастающему грохоту. Любава шла рядом. — Ты же знаешь, что настоящий принц — не я. Я вообще не приспособлен для такого занятия.
— А мне казалось, совсем наоборот, — возразила девушка. — В силу подготовки чрезвычайного посланника ты идеально подходишь на роль правителя.
— Знаешь, — я остановился и посмотрел ей в глаза. — Я и посланником-то быть перестал.
— Когда ты успел?
— Только что, — я улыбнулся. — Во время боя с Сётоку.
— То есть, сражаясь с принцем, ты смог победить себя?.. — спросила Любава. Но ответить я не успел.
Громадные ворота дворцового комплекса начали медленно расходиться в стороны. И в проём, в густом облаке мотоциклетного рёва, один за другим, стали въезжать байкеры.
Когда ворота наконец-то распахнулись во всю ширь, вместе с колонной байкеров внутрь хлынула толпа.
— Что происходит? — спросил я недоверчиво. — Это что, дворцовый переворот? Восстание?
Но я не видел у людей никакого оружия. Наоборот: многие размахивали сувенирными флажками. Белыми с красным солнечным кругом, и с двухголовым орлом на его фоне. Трёхцветными: красно-сине-белыми, просто красными с чёрным орлом и просто белыми… Люди несли букеты цветов, бросали в воздух конфетти и серпантин, и кричали, кричали — лица их были озарены радостью.
— Никакой не переворот, — фыркнула Любава. — Просто все смотрели трансляцию. Ты теперь — национальный герой. А ворота Нефритового дворца всегда открывают во время народных гуляний, чтобы э… народ мог воссоединиться со своим правителем в порыве радости и счастья.
— Но почему я?
Ох, как я в этот миг жалел, что не успел переодеться обратно в форму охранника. А ещё лучше — напялить шлем и доспехи хатамото, и исчезнуть по-тихому, пока никто не видит…
— Все видели, как принц Владимир победил узурпатора Сётоку, убившего своего отца.
Я вздохнул. Великое дело — реклама. Люди любят верить в героев…
Но через минуту я приободрился. И было от чего: наконец-то я увидел Фудзи.
Тот ехал во главе колонны босодзоку, по широкой и длинной аллее, что вела прямиком от ворот к Церемониальному дворцу.
Принц Константин был без шлема, и его золотые волосы нимбом окружали гордую голову.
Вокруг прыгал и веселился народ. Некоторые подбегали к мотоциклу Фудзи и бросали под колёса цветы. Другие протягивали руки, мой друг с размаху хлопал по ладоням, и громко смеялся.