Я кивнул. Примерно такие соображения приходили в голову и мне: Сётоку был отлично знаком с военными, знал расположение оружейных складов, и мог повлиять на тех, кто отвечал за их наполнение.
— Значит, это ты дала Фудзи информацию о том, что несколько военных складов ограбили.
— Скажем так, — Белый Лотос наклонила голову и слегка улыбнулась. — Я подбросила вам пару идей, где искать.
Что вызвало длинную цепочку размышлений, которые и привели к догадке о готовящемся теракте.
— Зачем? — я остановился. Хякурэн тоже. Мы стояли у самой кромке воды, волны лизали носки наших ботинок. — Зачем ты нам помогала?
— А ты думал, что попав в новый мир, Шива тут же примется творить зло, — тихо, и как мне показалось, несколько ядовито спросила Хякурэн.
— Опыт говорит, что раньше именно так и было, — так же тихо ответил я. В горле вновь заклокотала ярость. — Ты разрушила шесть миров, — напомнил я ей. — Шесть! Миллионы жизней. От них остались одни руины. И радиоактивная пыль. Руины и пыль, — повторил я шепотом и отвернулся.
— А тебе не приходило в голову, что всё было не так? — она говорила мне в спину, и ветер уносил обрывки слов.
— Я сам видел два последних, оставленных тобой мира. Мой друг умер у меня на руках. Лёва сказал, что это твоих рук дело. Он не стал бы лгать перед смертью.
— Если только он сам не знал всей правды, — упрямо сказала Хякурэн. — Если только его не ввели в заблуждение. Точно так же, как и тебя.
— Ты убила моего друга? — я подошел к ней вплотную, и не спускал глаз с её лица. Мне было необходимо видеть реакцию.
— У меня не было выбора, — сказала Белый Лотос и упрямо сжала губы.
— Выход есть всегда.
— Но не тогда, когда на кону — твоя жизнь.
— Я бы пожертвовал собой, если бы это имело смысл.
— Вот именно! — тонкие ноздри Хякурэн раздулись. — В смерти должен быть смысл.
— А безопасность нескольких миров для тебя не имеет смысла? Ты ценишь себя больше, чем всех других, вместе взятых?
Я задыхался. В глазах потемнело — или за время нашего разговора солнце село, и на берег пришла ночь?..
Не думая, я пошевелил пальцами, и достал из воздуха зажженную сигарету. Затянулся, выпустил дым… И понял, что это не обычная самокрутка с травкой, которые столь распространены на Тикю. Это была добротная сигарета с фильтром, с эрзац-табаком, пропитанным транквилизатором. Такие имели хождение у нас, на Ёшики. Не официальное, разумеется. Скорее, как контрабанда.
Затянувшись ещё раз, я с удивлением посмотрел на Хякурэн: она жадно принюхивалась, даже привстала на цыпочки.
Поколебавшись, я протянул ей остатки. Она взяла. Выдохнула дым из ноздрей и улыбнулась.
— Запах дома, — пояснила Белый Лотос, сделав ещё одну затяжку. — Его мне не хватало больше всего.
— Что с тобой случилось? — спросил я. — Почему ты стала… Такой? Почему ты дезертировала из Корпуса?
— Долгая история, — затушив бычок, она неуверенно посмотрела на песок, а потом сунула его в карман. — Но если вкратце… Меня поставили перед самым трудным выбором в моей жизни. То задание… — прекрасно владеющая собой Хякурэн вдруг сморщилась и закрыла лицо руками. Сделала несколько глубоких вдохов и опустив руки, посмотрела на меня. Глаза её сделались совсем чёрными. — Если б я выполнила то задание… Не смогла бы остаться человеком.
Резко отвернувшись, она быстро пошла вдоль кромки воды. Но шагов через пятьдесят показалось, что силы её покинули. Голова опустилась, плечи поникли. Белый Лотос кое-как добрела до торчавшего из песка валуна и опустилась на него.
Догнав её, я устроился рядом. И только сейчас понял, что очень устал. Столько всего случилось за это длинный, насыщенный событиями день, а он всё никак не закончится.
Ноги ломило, позвоночник пронзало раскалённым штырём. Глаза колол несомый ветром песок.
— И что это было за задание?
Такое же, как у меня здесь? Дилемма, которую невозможно разрешить?
— Извини, я не могу об этом говорить, — она покачала головой и легонько, словно извиняясь, притронулась к моей руке. — Это было много лет назад, но мне всё ещё… слишком больно.
— Ладно, — я неопределённо пошевелил рукой. — Но всё равно: даже если Корпус нанёс тебе глубокую рану, разве это повод вымещать своё горе на других?
— Как ты не понимаешь, — ветер трепал волосы Хякурэн, но она и не думала убирать их с лица. — Не я всё это начала. Я… Просто хотела сбежать. Спрятаться. Залечь на дно и пережить свою утрату.
— Но Корпус тебе этого не позволил, и тогда ты начала войну.
Она посмотрела на меня так, что слова застряли в горле. Я вдруг подумал вот о чём: увозя Белый Лотос из столицы, выискивая безлюдное место для разговора, я подсознательно готовился к тому, что наше противостояние может вылиться в катаклизм природного масштаба.