— Останешься на ночь? — спрашиваю я, и он выглядит потрясенным. Я никогда не позволяла ему оставаться на ночь. Наши отношения, если их так можно назвать, странные. Для меня это скорее дружба, но не для него.
— Серьезно? — спрашивает он, не веря своему счастью. Я киваю головой, и он улыбается.
Глава 26
Блэк
Время пришло — я больше не могу защищать ее, как бы сильно ни пытался. Все уже в курсе. Знают, кто она. Ее жизнь близка к завершению. И в настоящий момент, я ничего не могу поделать с этим. Я не в состоянии защитить ее. Я наблюдал за ней несколько месяцев, но не приближался к ней. Я сохранял безопасную дистанцию. Она все еще с этим мужчиной, с копом. Я его знаю, он изменился. Он был одним из первых следователей, когда я совершил свое первое убийство. В итоге он догадался, что это я, но у него не было веских доказательств, чтобы подтвердить догадки.
Сидя снаружи, я наблюдаю, как члены клуба выходят из здания, но только трое уезжают — Президент, Джейк и еще один новобранец. Они не замечают меня, и я следую за ними в город. Паника накрывает меня, когда они сворачивают на улицу, где теперь живет Роуз. Парни держатся поодаль, а Президент едет вперед. Он притормаживает возле дома Роуз, слезает с байка и подходит к двери. Роуз открывает дверь и улыбается. Я сосредотачиваю свое внимание на ней, наблюдаю за ее реакцией. Она морщится, ей не нравится то, что он ей говорит. Затем она закрывает дверь. Президент снова надевает шлем, кивает парням, и они уезжают.
Я же сижу и раздумываю, как поступить. Должен ли я защищать ее? Я запутался, совершенно запутался. Но ее дочь не должна проходить через то, что пришлось в свое время пройти мне. Никто не должен оказываться в ситуации, в которой оказался я. Никогда.
Лиам
Пятнадцать лет
Я не всегда был плохим парнем, и меня не всегда били. Когда-то меня любили. Хотя вместе с этой любовью пришла и любовь жестокого человека, который вытворял ужасные вещи с моей матерью, когда никого не было поблизости. Мама любила пламенно, и это пламя могло осветить все вокруг. То, как она улыбалась, танцевала, обнимала — незабываемые ощущения. Она во все вкладывала душу, но у нее был ужасный вкус на мужчин. И мой отчим не оказался исключением.
Помню тот день так же отчетливо, как будто это было вчера. Тот день стал поворотным в моей жизни, в тот день я начал делать плохие вещи, в тот день я стал плохим. Я вовремя собрался в школу, мама поцеловала меня в щеку на прощанье и сказала, что очень сильно любит меня.
Мне следовало понять, что что-то не так, так как слова, которые она сказала мне, звучали не так, как обычно. Словно она хотела, чтобы я запечатлел их в памяти.
— Я очень сильно люблю тебя, Лиам. Никогда… никогда не забывай об этом. Ты мое солнышко.
Эти слова до сих пор не дают мне покоя. Взгляд ее зеленых глаз, то, как она обнимала меня дольше положенного. Мне следовало остаться дома.
У нас было немого вещей. Мы жили в двухкомнатной квартире. Гостиная служила мне спальней, но я не жаловался, мне было этого достаточно. С мамой у меня не было поводов для жалоб.
В тот день, когда я вернулся домой со школы, в доме было тихо. Обычно дома у нас шумно, всегда какие-нибудь звуки — готовка, песенки, еще что-то. Мама всегда чем-нибудь занята.
Я попытался открыть двери, но что-то изнутри мешало мне сделать это. Я стал звать маму, но она не откликнулась. Тогда я пнул дверь, и она распахнулась. Свет в доме был выключен, окна зашторены. В квартире ощущался какой-то жуткий запах, который тревожил меня.
Сначала я включил свет на кухне. Там все было разгромлено. Все, что украшало стены — мои ежегодные школьные фотографии — было сметено на пол. Я прошел в ее комнату, даже не потрудившись заглянуть в другие места. Там никого не оказалось, только на кровати виднелась кровь. Сердце пустилось вскачь и меня начало трясти. Тогда я побежал в последнюю комнату, которую не проверил. Туда, где спал я — в мою спальню.
Я рухнул на колени, дыхание сперло и мне пришлось приложить усилия, чтобы сделать следующий глоток воздуха. Мама лежала на моей кровати. Вокруг ее шеи было намотано одеяло, а вся кровать была в засохшей крови. Меня вырвало, а затем я пополз к ней. Прикоснувшись к ней, я почувствовал холодную кожу, потому попытался согреть ее. Но у меня ничего не вышло. Она так закоченела, что я не смог переместить ее.
Когда поднял подушку, я заметил в ее руке визитку. Мне это показалось странным: одна единственная визитка, лежащая там. И тогда я прочел надпись. «Смерть призывает смерть».
Я уже видел это высказывание раньше. Эти слова были вытатуированы на одном человеке, очень могущественном человеке, человеке, которого мне хотелось убить и заставить его заплатить за то, что он сделал.
Теперь я известен всем как Блэк. Черный, как ночное небо, черный, как засохшая кровь моей матери. Я отомщу за нее, а затем медленно… уничтожу его. (Примеч. Блэк (Black — англ.) на русский переводится как черный).
Решение принято. Ее дочери не придется пройти через то, через что прошел я. В какой-то момент воспоминания о матери померкли, и я забыл, зачем вообще занимаюсь тем, чем занимаюсь. Но теперь я вспомнил и не допущу, чтобы подобное случилось еще раз.
Я видел, что коп вошел, но мне все равно. Ему придется уйти, так как нам с ней надо поговорить. Роуз пора узнать правду.
Я громко стучу в дверь. До меня доносится шарканье, а затем дверь распахивается, и на пороге показывается Роуз в коротенькой ночнушке. Во мне вспыхивает желание сорвать ее с нее. Обвожу ее взглядом с головы до ног, изучая каждый миллиметр. Когда я, наконец-то, поднимаю голову и смотрю ей в глаза, они пылают, словно расплавленное серебро. Привычная голубизна исчезла. Она злится, злится на меня. Судя по тому, как она впилась в меня взглядом и как мечет смертоносные стрелы, она, кажется, готова кастрировать меня. На мгновенье меня одолевает страх за мой член, но вместе с тем мне хочется поделиться им с ней.
— Ты не вовремя, — гневно выпаливает она и пытается захлопнуть дверь у меня перед носом. Я успеваю просунуть ногу в щель, и в этот момент из комнаты выходит полицейский. Он без рубашки, все лицо перепачкано красной помадой Роуз. Кровь начинает закипать, и я крепко сжимаю руки в кулаки. Парень смотрит на меня с удивлением, которое быстро сменяется яростью. Он хватает Роуз за бедра и заталкивает себе за спину, вставая между нами. Роуз кажется удивленной.
— Уходи, — враждебно велит он.
— Роуз, — зову я ее, заглядывая ему за спину. Игнорируя его. — Помнишь, как я сделал кое-что для тебя? Так вот, теперь ты должна кое-что сделать для меня, — она закрывает глаза, а этот придурок переводит взгляд на нее, а затем обратно на меня. — Вели ему уйти, — требую я, наблюдая за ней.
— Не думаю. Это ты уйдешь.
Он собирается захлопнуть дверь у меня перед носом, но Роуз останавливает его.
— Прости, но мне, правда, нужно поговорить с ним, — извиняется она перед этим мудаком.