Из его груди вытекает струйка крови, окрашивая его белоснежную рубашку в ярко-красный. Голова откинулась назад, от удара пули он немного сполз в своем кресле, глаза остались открытыми.
Мне кажется, что у всех мертвых одинаковый взгляд, будто они рады… рады, что все наконец-то закончилось. Это и беспокоит, и успокаивает меня.
Не снимая перчаток, я достаю из кармана визитку и бросаю ее на пол в том месте, откуда застрелил его, наблюдая, как брызги черной крови оседают на пол. Визитка белая, покрытая брызгами черной краски.
Я не остаюсь там дольше, чем следует. Разбираю винтовку и убираю ее в футляр. Подбираю использованные гильзы, протираю поверхности, которых мог коснуться, снова натягиваю перчатки и возвращаюсь к мотоциклу.
В большинстве случаев я избавляюсь от тел убитых мной жертв, чтобы их нельзя было связать со мной или моими заказчиками. Кроме тех случаев, когда заказчик просит меня не делать этого — нынешний захотел, чтобы тело нашли.
Предупреждение? Возможно.
Когда возвращаюсь домой, возле моей машины стоит Стелла. Я глушу двигатель байка, слезаю с него и отвязываю винтовку в футляре. Она с любопытством наблюдает за моими действиями, а затем переводит взгляд на меня. Не похоже, что она так же зла, как когда уехала днем, ее поза кажется более расслабленной. Я медленно иду к ней и останавливаюсь прямо перед ней. Она бросает сигарету на землю и выдыхает дым мне в лицо.
— Стелла.
— Я вернула твой автомобиль обратно, — сообщает она, кивая себе за спину.
— Вижу.
— Я скучала по тебе, — говорит она и кладет руку мне на грудь. Я накрываю ее своей ладонью, чтобы остановить.
— Тебе следует уйти, — велю я ей, не повышая голоса. Ее лицо вытягивается, как будто я ударил ее.
— Она все еще в доме? — зло отрезает Стелла, отдергивая руку. Я не считаю нужным отвечать или тем более начинать спорить по этому поводу, поэтому беру ключи от машины и иду к дому. Я не позволю ей снова воспользоваться моей машиной.
— Ты же не оставишь меня просто стоять тут! — кричит она мне вслед.
— Позвони кому-нибудь, чью постель ты частенько навещаешь! — кричу я в ответ. Она матерится, а я принимаю решение игнорировать ее. Захожу в дом, закрываю за собой дверь и запираю ее на замок.
Я включаю свет на кухне, и он освещает и гостиную, где в данный момент спит Роуз.
Она шевелится, словно чувствует мое присутствие — переворачивается во сне на диване, повернувшись ко мне спиной, а мне хочется стоять там и знать о ней больше, чем я знаю. Я должен узнать причины. Но вместо этого я иду в свою спальню, закрываю дверь и ложусь на кровать, позволяя демонам унести меня в пучины сна.
Глава 10
Роуз
Он кажется таким знакомым, но вместе с тем чужим. Я не совсем уверена, как понимать его, или даже как воспринимать. Он кажется холодным, безразличным, и все его действия подтверждают это.
Почему он помог мне?
С чего вдруг у него возникло желание помочь мне?
По нему не скажешь, что он заботливый парень.
Он сидит в своем черном костюме, откинувшись на спинку стула, и потягивает кофе. Он ни слова не говорит мне, когда я сажусь напротив него, даже не удостаивает меня взгляда своих красивых глаз. Я смотрю на него дольше положенного, изучая его, пытаясь понять. Он из тех, кому вслед поворачиваются головы, но подойти к нему страшно. Он осматривает меня сверху вниз, затем снизу вверх, и затем его взгляд останавливается, и он смотрит на меня. Может быть, изучает меня? От его взгляда все мое тело трепещет.
— Хочешь знать? — удается мне проскрипеть, в попытке разрушить то, что здесь происходит.
Я ерзаю на стуле, так как мне не хочется рассказывать ему, но мне кажется, что я задолжала ему объяснение, почему стала такой как сейчас, что я не всегда была такой, что когда-то я не была такой. До него, до того мужчины, который уничтожил меня.
Блэк продолжает пить кофе, углубившись в газету — он полностью меня игнорирует.
— Однажды я была влюблена, — шепотом признаюсь я. Сначала мне кажется, что он не слушает меня или продолжает игнорировать, но когда я поднимаю голову, вижу, что его взгляд сосредоточен на мне. Непроницаемый, изучающий. Он будто бы разозлился, но затем злость сразу же исчезает, и если бы я не смотрела на него столь внимательно, то, наверное, не заметила бы эту смену. Он снова сама невозмутимость.
— Мне было восемнадцать, когда я встретила его, и он стал для меня целым миром. Он обещал мне золотые горы, дарил подарки. Я верила каждому его слову. Он был хорош… — я позволяю последнему слову повиснуть на кончике языка. Так странно говорить такие слова о Роджере. Теперь я знаю, что он какой угодно, но не хороший.
— Ты стала наркоманкой и проституткой из-за какого-то парня?
Уголки его губ подергиваются, как будто он считает, что я смешна. Это злит меня. Как смеет он думать обо мне подобным образом? Впрочем, он имеет право так говорить, но это больно, гораздо больнее, чем я готова признать.
— Спасибо за все, что ты сделал, а теперь мне пора уходить, — я встаю, надеваю обувь, которую брюнетка оставила для меня, и иду к двери. Мне хочется оглянуться, увидеть эти глаза, бороду, волосы и его тело один последний раз, но предпочитаю не делать этого и просто выхожу за дверь.
Он никак не реагирует. Я ожидала, что он скажет хоть что-нибудь, но не услышала ни слова. Даже банального «пока». Я так зла на него, правда не понимаю из-за чего. Я не знаю его, с чего мне ожидать что-либо от него. Он не был любезным. Вел себя холодно, с легким намеком на мягкость. Я прохожу мимо дома и иду вдоль длинной дороги. Позади слышится шум машины. Она приближается ко мне, а когда равняется со мной, я вижу, что это машина Блэка. Он сидит за рулем и смотрит на меня сквозь солнцезащитные очки. Блэк кивает головой на пассажирское сиденье и я, обойдя машину, сажусь внутрь. Я прячу улыбку, которая появляется на моем лице при мысли, что, возможно, ему не настолько все равно, как он хочет показать. Его слова ни капли меня не утешили, потому что он сказал правду… и эта правда причинила мне боль. А вот его действия говорят об обратном.
Я спрашиваю его, куда мы едем, но не получаю ответа. Очевидно, он предпочитает тишину, и мне становится интересно, есть ли у него кто-то, с кем он может поговорить откровенно.
Он привозит меня на железнодорожный вокзал и просто сидит в машине. Я выглядываю в окно и наблюдаю, как поезда едут в разные стороны. Некоторые вагоны разукрашены граффити, некоторые еще совсем новые. Открыв дверь машины, я отворачиваюсь от него, но внезапно его рука задевает меня, когда он кладет рядом со мной деньги. Я беру их, зная, на что мне хочется их потратить, но решаю не потакать этим своим желаниям. Пришло время бороться за себя, за то, что принадлежит мне. Он помог мне понять это.
Не знаю, как ему это удалось и зачем он вообще это сделал. Я обрела силу благодаря незнакомцу, который проявил ко мне капельку добра. Уже так давно никто не относился ко мне по-доброму, и это удивило меня. Даже если поначалу все это было неправильно. Но это сработало, благодаря ему это сработало.
Он кладет руки обратно на руль и смотрит вперед — солнечные очки скрывают его глаза. Я беру деньги и решаю поблагодарить его. Я разворачиваюсь, но слова замирают у меня на губах. Не знаю, что сказать, поэтому наклоняюсь, опираясь руками о его сиденье, и целую его в щеку. Он вздрагивает и резко поворачивает голову в мою сторону.
Я робко ему улыбаюсь. Наши лица все еще слишком близко, и он пахнет, как океан — свежестью. Я могла бы вдыхать этот аромат вечно, и он бы никогда мне не надоел. Я отодвигаюсь, открываю дверь и выхожу из машины. Сделав несколько шагов, я разворачиваюсь посмотреть, стоит ли еще его машина там, и вижу… стоит. Он не уехал, наблюдает за мной, по-прежнему скрывая глаза за черными очками. Слегка приподняв руку, я машу ему и продолжаю свой путь, уходя от пугающего и мрачного, но в то же время такого красивого человека.