— В таком случае, жду вашего звонка, — сказал граф. — Как только окажетесь в городе, звоните. Я распоряжусь, чтобы вас встретили.
— Спасибо, но это ни к чему. Сами справимся.
— Как угодно, — не стал настаивать Лука Миронович.
— До свидания, — я отключил телефон, сунул его в карман и потопал в класс.
Сегодня у меня первым уроком менталистика, и я опаздывал уже почти на четверть часа. Как только я зашел в класс, то первым делом отыскал глазами Шуйского. На его бледном лице играла улыбка.
Естественно, он знал, где я только что был, и почему опоздал, поэтому как только он поймал мой взгляд, тут же весело подмигнул мне. Вот сучонок! Ну погоди, дорогой, дай срок. Обещаю, я сотру с твоей рожи эту гаденькую улыбочку.
— Надо же, нас осчастливил своим появлением сам Темников! — воскликнул Бобоедов и улыбнулся. — Надо будет записать это событие в летопись «Китежа».
По классу прокатилась волна смешков, но сегодня их было меньше, чем обычно в подобных ситуациях. Уверен на сто процентов, все знали почему я опоздал и некоторые решили воздержаться от бурной радости.
— Прошу прощения, Кузьма Семенович, — извинился я. — Разрешите занять свое место?
— Конечно разрешу, только для начала ответь на вопрос, который я только что задал всему классу. Почему-то он вызвал трудности у ребят.
Блин, Горох не может без своих загадок. Мало мне их на индивидуальных занятиях было…
— Как разрезать торт на восемь частей, сделав при этом три надреза? — продолжил тем временем Бобоедов, и его улыбка стала еще шире.
Так. Значит… Делаем раз… Два… А как быть с третьим надрезом? Ага!
— Нужно сначала разрезать его крест-накрест и получится четыре куска, затем сделать последний разрез и разделить торт на две половины — верхнюю и нижнюю, — сказал я. — Получим восемь частей.
— Неплохо, быстро справился, — кивнул Кузьма Семенович, и по его лицу было видно, что он мной доволен. — Ах… Ну да… Как же я мог забыть? Ты уже у нас крупный специалист по тортикам!
Новая волна смешков. Теперь их было чуть больше.
— Ладно, проходи на свое место, — разрешил Горох. — После занятий подойдешь ко мне.
Задачка оказалась самым интересным из того, что было на уроке. Все остальное время Бобоедов выяснял насколько хорошо мы продвинулись в изучении Барьера. Почему-то переживал, что за лето заклинание, которое он считал самым важным, вылетит из наших голов.
Ко мне это не относилось, хотя для вида преподаватель проверил и меня, когда дошла моя очередь. Думаю, он это сделал просто ради того, чтобы не было лишних вопросов у остальных. Меня и так считали одним из его любимых учеников из-за того, что он проводит со мной индивидуальные занятия. Самое интересное, при этом никто не замечает, что и спрашивает с меня он больше, чем с остальных.
Я подошел к нему после урока и выяснилось, что он хотел поговорить насчет графика наших с ним занятий. Оказалось, Орлов его попросил об этом, чтобы у меня нашлось время для работы с Эмиром Михайловичем Голиковым.
Ну и обрадовал, что начиная со следующего занятия мне нужно приносить с собой все монеты. Учитывая то, что в прошлом году мы с ним остановились на тысяче, а их там всего было две тысячи сто…
Похоже мне нужно запланировать в ближайшее время пару ночных походов в Тенедом, чтобы не слишком сильно огорчить Гороха своими ошибками. Интересно, что он еще придумает, после того как я справлюсь с этой задачей?
Все остальное у меня уже получалось довольно сносно. Я даже мог разборчиво писать обеими руками сразу. Правда пока только печатными буквами, но это неважно, главное, что в принципе получалось.
Уроки сегодня тянулись ужасно медленно, я с трудом дотерпел до обеда. Я старался не обращать внимания на столы, которые были заняты коалицией Шуйского. Мне было достаточно лишь одного взгляда в сторону Лизуновых, и я сразу понял, что не ошибся в своих подозрениях. Теперь они смотрели на меня с каким-то вызовом, будто хотели спросить, чем я могу ответить. Даже не сомневайтесь, вы у меня запомните этот день надолго.
Нарышкин понимал, что у меня настроение сегодня не самое лучшее, поэтому все время пытался как-то подбодрить.
— Если Громов пообещал тебе помочь, то вообще не понимаю, чего ты переживаешь, — сказал он, когда мы вышли на послеобеденную прогулку по парку. Дождь к этому времени давно уже закончился, так что хотелось немного развеяться.
— Да я и не переживаю, — соврал я. — Просто настроение хреновое, вот и все. Слушай, Леха, у меня к тебе дело, кстати. Нужна твоя помощь.