Все это слишком необычно… Если она была, то почему исчезла? Лишь только потому, что погиб ее создатель?
— Почему ты считаешь, что этого не может быть? — спросил у меня Дориан, когда я размышлял над этим на ночь глядя. — Не стало лидера — исчезла и организация. Такое бывает сплошь и рядом. Знаешь сколько в моем мире всяких тайных орденов исчезло ровно по той же причине? Не сосчитать!
— Ну не знаю… Такое себе… Если бы это было интересно, почему никто не стал продолжать дело после него?
— Миллион причин может быть на это! — не сдавался Мор, которому явно понравилась мысль, что такая организация и в самом деле существовала. — Как-то же он попал внутрь этой пещеры? Вот у тебя не получилось, например. Даже через некрослой.
Хороший аргумент. Пожалуй, один из немногих, который говорил, что все это может оказаться не только сплетнями и легендами. Единственный человек, мнению которого я бы доверился — это Лазарева. Вот ей и нужно показать эту тетрадь или что это такое… Без нее мне все равно в этих значках и каракулях не разобраться. Клинопись какая-то…
Поэтому я заранее ей позвонил и сказал, что мне с ней нужно срочно встретиться. Чтобы она никуда не уехала из Белозерска во время праздников. В этом и была вся Полина — стоило ей намекнуть про какой-нибудь секретный секрет, связанный с артефактами, как у нее руки трястись начинали от нетерпения.
Она даже собиралась меня встретить на вокзале, чтобы узнать в чем заключается срочность, но это в мои планы не входило. Для начала я хотел выяснить как поведут себя части Вороньего Амулета, когда окажутся рядом друг с другом. Честно говоря, в данный момент меня это интересовало гораздо больше Грача-невидимки.
До Белозерска я добрался к вечеру следующего дня. Дорогу от Вологды сильно замело, поэтому автобус тащился со скоростью улитки. Временами он ехал так медленно, что я начал думать, если он замедлится еще на пару километров, то я окажусь в прошлом. Однако пронесло.
Первым делом дед меня усадил ужинать, что было очень кстати. Я за день ничего толком не ел, так что прежде чем сообщить ему последние новости, умял тарелку солянки, большую сочную отбивную и парочку пирогов с вишневым повидлом.
Дед с улыбкой смотрел на меня, поглаживая бороду и щурясь. Так не хотелось его расстраивать новостями, которые я привез из дома, но нельзя же не говорить…
— Тебе родители не говорили, что у него? — спросил он после нескольких минут молчания.
— Не-а, — покачал я головой. — Отец вообще практически не разговаривал, а когда я спросил об этом у матери перед отъездом, она сказала, что нет смысла об этом говорить. Ничем помочь я не смогу и дело не в деньгах.
— Ясно… — нахмурился дед. — Вот что, внучек… Я завтра, наверное, поеду к ним в гости на пару дней. Справишься здесь без меня?
— Само собой, деда, какие могут быть разговоры? Что я, маленький?
— Тогда так тому и быть…
Больше в тот вечер мы ни о чем не говорили. Я допил чай и ушел к себе в комнату, оставив деда одного. Он даже со стола не дал мне убрать, сказал, что сам позже уберет. Чем не намек, чтобы я топал в свою комнату?
Ну а наверху меня с нетерпением дожидался Корвин, который начал прыгать по комнате как сумасшедший, как только я вошел. Учитывая ситуацию, шуметь не хотелось, так что пришлось пообещать ворону, что если он сейчас же не угомонится, я выпровожу его в окно. Он недовольно пощелкал клювом, но затих.
Я достал из рюкзака коробочку со второй частью амулета и вытащил из шкафа первую. Даже просто держа в руках куски артефакта, я ощущал, как они слегка вибрируют в моих руках.
Осторожно, опасаясь как бы чего не произошло, я раскрыл коробку и положил на стол свою последнюю находку. Затем положил рядом с ней первую часть амулета и просто офигел от того, что начало происходить!
— Карр! Карр! Карр! — возбужденно раскаркался ворон.
— Корвин, помолчи…
Да, птице было отчего возбудиться. Куски амулета медленно стали притягиваться друг к другу, сопровождая этот процесс потрескиванием и видеоэффектами в виде молний. Когда им оставалось преодолеть последний сантиметр, вдруг раздался громкий щелчок, и они соединились.
Молнии исчезли и теперь передо мной лежал практический целый ворон, лишь с одним недостатком — у него не хватало второго крыла.
Корвин восторженно защелкал клювом, запрыгнул мне на плечо и радостно долбанул в щеку.
— Блин, ты что творишь⁈ Больно, между прочим!
Но он, казалось, не слышал моих слов. Спрыгнул на пол и начал скакать как сумасшедший. Ни разу не видел его в таком состоянии.