Так они и в июне не выздоровеют. Разве что в самом конце, когда уже никого из преподавателей здесь не будет. Поэтому пусть до осени парятся со своей сдачей экзаменов. Мы уже учится будем, а они пусть билеты зубрят. Мстители хреновы.
— Нет, ну я могу заскочить в медицинский блок и взглянуть на них одним глазком, но уверен, что пользы это не принесет.
— Да? Спасибо, буду тебе признателен. Вдруг им повезет, — в голосе Орлова послышалась нотка надежды. — Тогда не буду тебя больше задерживать, Максим. Тем более, что у тебя сегодня много экзаменов.
— Ну да, целых три штуки, — я встал со стула и задвинул его под стол. — Иван Федорович, а вам кто-нибудь говорил, что у вас стулья неудобные? Диванчик удобный, а вот со стульями прямо беда.
— Я знаю, — усмехнулся он. — Я их специально такими заказывал, чтобы в моем кабинете никто себя особо комфортно не чувствовал.
— А-а… Тогда понятно. Так я пойду?
— Иди. Надеюсь у нас больше эксцессов в ближайшее время не произойдет.
Я закрыл за собой дверь и вышел в приемную, где тут же попал под тяжелый взгляд Ники Львовны, которым она сверлила меня насквозь. Кто-кто, а эта дамочка точно думает будто я виноват во всех до одного происшествиях, которые случаются в «Китеже».
— Все нормально, я остаюсь, — сказал я ей и радостно помахал рукой.
Вот вредина, хоть бы пошипела в ответ.
До экзамена у меня оставалось еще сорок минут, поэтому я, как и обещал, решил проведать моих старых и новых знакомых. Все-таки свои обещания нужно держать, поэтому будет лучше, если Веригин скажет Орлову, что я действительно приходил.
Во владениях целителя как всегда неприятно и тревожно пахло лекарствами. В приемной несли караул одновременно три его помощника. Услышав скрип двери, они дружно уставились на меня и хором сообщили.
— Сюда нельзя, Темников.
— Ну ладно, в другой раз зайду тогда, — сказал я и засобирался уходить. — Просто мне Орлов сказал сюда зайти по возможности.
— Погоди тогда.
Один из них ушел и вскоре вернулся с Веригиным, который удивленно смотрел на меня из-за своих очков.
— Что случилось, Максим? — спросил он.
— Иван Федорович велел заскочить и посмотреть на ваших больных. Думает, что я чем-то помочь могу.
— Неужели?
— Ага, — кивнул я. — Правда я ему сразу сказал, что я по всяким таким штукам пока не слишком сильный специалист. Так что…
— Ну пойдем, посмотрим.
Увиденным я был доволен в полной мере. Лишь каким-то чудом не заржал, глядя как Серебрякова пытается прикрыть рот руками, но оттуда все равно была слышна та самая частушка, которую я подыскивал специально для нее.
Все трое смотрели как волки, которые с удовольствием порвали бы меня на части, дай им такую возможность. Да я не против, пусть попробуют. Я бы даже с удовольствием на это посмотрел.
Представляю, что бы с ними сейчас происходило, узнай они, что это с ними надолго. Наверное, думают, я пришел их избавить от напасти. Зря. В следующий раз очень хорошо подумаете, прежде чем со мной связываться.
Подмигнув на прощание спавшей с лица Алене, я громко сообщил Веригину, что даже не знаю зачем меня просил зайти Орлов. Как я и думал, здесь я абсолютно ничем помочь не могу, поэтому всем пока, ребятки! До новых встреч.
Расписавшись в собственном бессилии, я распрощался с Веригиным и пошел по своим делам. Отличное начало утра, мне понравилось.
Вот так бурно пролетели первые дни экзаменационной недели, которая после всех этих происшествий пошла по своему привычному распорядку.
Новость о странных пациентах медицинского блока мгновенно разлетелась по школе. Все-таки помощники Веригина тоже люди, поэтому с большим удовольствием поделились новой интересной сплетней с некоторыми учениками. Те тоже кое-кому шепнули в свою очередь и понеслось. В общем, все как обычно.
К вечеру новость уже подкрепилась текстовым содержимым, что вызвало к ней еще больший интерес. В школьном дворе то и дело были слышны уже знакомые мне частушки, которыми ученики с удовольствием делились между собой.
На следующий день к уже известным мне добавились новые. Так и должно было случиться. С тремя народу было скучновато, а с парой десятков уже стало гораздо веселее.
Само собой, кому и какая принадлежит мгновенно терялось в многочисленных искажениях истории, а некоторые были такого содержания, что даже Дориан согласился с их чересчур пошлым содержимым.
Веселья это не отменяло, даже наоборот, его становилось еще больше. Представляя, как некоторые из свеженьких декламирует Серебрякова, у меня даже лицо красное за нее стало. Думаю, они ей тоже очень понравятся, когда ей расскажут, что это именно она их пела. Пусть потом доказывает, что не олениха.