Алвис неожиданно понял, что ему все это надоело. Он больше не хотел шагать от одного города к другому, мерзнуть, голодать, испытывать жажду… И все для того, чтобы убедиться, что новый город ничем не лучше, чем предыдущий. Поскольку города… Да, города, как и люди, в сущности, очень похожи. И эта похожесть ему надоела.
Он подумал, что наверняка сейчас кто-то из живущих в этом городе людей, осатанев от каждодневной скуки, мечтает о том, чтобы уйти из дома и стать человеком дороги, стать бродягой. Наверняка этому идиоту представляется, что там, за пределами его родного города, удивительный, необычный мир, какие-то экзотические приключения, интересные люди.
Фига с два. Ничего экзотического на дороге нет. Есть холод и голод, есть унижения и побои, есть мерзость и грязь. А также подлость и обман, чудовищные попытки выжить, выжить, выжить, любой ценой. И люди на дороге тоже очень «интересные». Многие из них за краюху хлеба, не задумываясь, проломят голову первому встречному, без малейшей жалости, сожалея лишь о том, что это оказался не богатый купец с набитым под самую завязку кошельком.
Куртка у него на груди зашевелилась, и на свет божий выбрался Дьюк. Ловко цепляясь маленькими, но острыми коготками за плотную материю куртки, он спустился на колено Алвиса, быстро оглядел расстилавшийся внизу город и промолвил:
— Ага, значит, сегодня мы будем ночевать в гостинице?
— Угадал, — сказал Алвис. — Будем.
— И есть ты, наверное, будешь что-нибудь очень вкусное? Жареное мясо, заливных трилобитов, пудинг, рагу, бризоль из игуанодона… а?
— Может быть.
— Так может, ты и меня заодно покормишь?
Алвис вздохнул.
Дьюк не ел уже недели две, и покормить его было самое время. Может, и в самом деле его накормить. Конечно, не сегодня, а, например, завтра, когда съеденное им усвоится и кровь станет лучше, вкуснее.
— Ну, жлоб, что задумался? Сегодня? — нетерпеливо спросил Дьюк.
Алвис знал, что это нытье может продолжаться до бесконечности, и сказал:
— Завтра.
— А почему не сегодня?
— Потому что не сегодня.
— Но завтра точно?
— Точно. Еще будешь приставать, не покормлю неделю.
Дьюк бросил на него укоризненный взгляд. Маленький ротик сжался в узкую щель, короткие толстенькие лапки, заканчивающиеся острыми коготками, вцепились в край куртки.
— Издеваешься?
— Конечно. Надо же как-то обороняться. А то ты ведь и на голову сесть можешь. Запросто. Дай только возможность.
— Все, о еде больше ни слова.
Дьюк повернулся мордочкой к городу и снова стал его обозревать.
— Как он тебе? — осторожно спросил Алвис.
— Не очень, — покачал головой Дьюк. — Совсем не очень. Вроде город как город, но что-то не так. Может, не будем в него заходить? Обойдем стороной.
— И встретим ночь красных дьяволов в лесу?
— А хоть бы и так?
— Нет, лучше уж я зайду в этот город. В гостинице такую ночь пережидать надежнее.
— Я тебя предупредил.
Дьюк произнес это почти равнодушно, как старую, надоевшую присказку. Собственно, так и было. Он предупреждал каждый раз, когда Алвису грозили очередные неприятности. Не простые, обычные, каждодневные неприятности дороги, а нечто большее. Предупреждал. Да только какой в этом был смысл? Неприятности все равно случались. Предупреждение их не предотвращало.
— А если я обойду этот город? — поинтересовался Алвис.
Дьюк вздохнул, немного подумал и сказал:
— Тогда тоже будут неприятности.
Алвис хмыкнул.
— Понятно, значит, независимо от того, войду я в этот город или нет, неприятности будут?
— Да. Но учти, неприятности случаются разные.
— Само собой. Только какая разница, что тебе упадет на голову, железная наковальня или каменный балкон?
— От наковальни увернуться легче. Она меньше размерами.
— Только-то.
— Хотя бы. Иногда даже этого достаточно для спасения.
Алвис снова посмотрел на город. Теперь он уже не казался ему мирным и безобидным. Где-то в этом городе его поджидала опасность.
Великий дух, да мало ли опасностей его караулит в будущем? Если бояться каждой, если шарахаться от каждого опасного места или города, конечно, они могут его и миновать. Зато старый его противник, другая, каждодневная опасность, настигнет обязательно. И к бабушке можно не ходить. Опасность умереть с голоду. А что, на дороге это запросто. Стоит поголодать хорошенько дней пять — и все. Сил добыть еду уже не найдется. И останется лишь один выход — умереть.
Это только в сказках умирающим с голоду бродягам в последний момент помогают добрые самаритяне. В жизни все наоборот. Ты можешь лежать на центральной улице какого-нибудь города, мимо тебя будут идти сотни прохожих, и не один не остановится. Кто знает, от чего ты умираешь? Может, от голода, а может, и от какой-нибудь причудливой болезни. И она наверняка заразная. Не рискнут подойти даже дэвы. Потом, когда ты подохнешь, они, конечно, крюками выволокут твой труп за город и там прикопают. А то и вовсе бросят где-нибудь в лесу, подальше от дороги.
И это будет единственная забота, которую о тебе проявят. Но только тебе от нее будет ни жарко ни холодно.
— Похоже, ты все-таки решил в этот город идти, — сказал Дьюк.
— Как ты догадался?
Дьюк по-стариковски, с кряхтеньем, вздохнул:
— Мне ли тебя не знать?
— Ну а знаешь, так и молчал бы.
— Моя обязанность — предупредить, — веско сказал Дьюк. — Я и предупредил. Учти, я свою пищу отрабатываю честно. А вот ты накормить меня не торопишься. И это неправильно.
— Завтра, я же сказал — завтра, — промолвил Алвис.
— Точно?
— Клянусь великим духом.
— Ну то-то же.
Дьюк, ловко цепляясь коготками за курку, полез обратно, в убежище. Оно представляло собой пришитый к подкладке куртки объемистый карман. Забравшись в него, Дьюк немного поворочался, устраиваясь поудобнее, потом проворчал:
— Если решил в этот город все-таки идти, то нечего рассиживаться. Топай.
«И в самом деле пора, — подумал Алвис. — Не будут же дэвы торчать возле той поляны вечно. Может быть, как раз сейчас они решили возвращаться в город. А значит, стоит поторопиться».
Он встал с камня и, прежде чем пойти к городу, невольно оглянулся.
Нет, дэвы еще далеко. Да и дорога пустынна, на ней нет ни одного пешехода. Откуда тогда у него эта иллюзия, даже не иллюзия — знание, что за каждым его шагом кто-то следит?
2
Есть хотелось просто немилосердно. И еще курить. Но в первую очередь — есть.
Алвис шел по улице до тех пор, пока не наткнулся на гостиницу. А наткнувшись, конечно, зашел. Где еще человек дороги может утолить голод, как не в гостинице?
Кстати сказать, гостиница оказалась не из самых лучших. Ну да такая как раз ему и была нужна. В лучшую гостиницу его наверняка и не пустят. Лучшие гостиницы, они предназначены для богатых постояльцев, а не для такого сброда, как он.
Зайдя в гостиницу, Алвис уверенно уселся за свободный стол и стал ждать, когда служанка обратит на него внимание.
Обратила. Подошла.
— Тебе чего?
— Поесть бы.
Алвис покосился на бюст служанки. Что ни говори, был он просто выдающимся.
— А деньги есть?
Алвис выложил на стол пару медных монет. И снова не удержался, посмотрел на самую заметную часть тела служанки. Та восприняла это довольно равнодушно. Руками не хватает, и ладно. А смотрит… так ведь все смотрят.
— Счас принесу.
Служанка забрала монеты, сунула их в карман не совсем чистого фартучка и потопала на кухню. Торопиться она явно не собиралась. Стало быть, у Алвиса было какое-то время, чтобы осмотреться повнимательнее.
А сделать это было нужно. Чем больше он узнает об этом городе, чем быстрее поймет законы, по которым тот живет, тем для него будет легче найти в этом городе кров и пропитание, избежать опасности. Этому дорога учит основательно. Конечно, дурака она не научит ничему. Да дураки на дороге и не задерживаются. Либо находят себе какое-то иное занятие, кроме бродяжничества, либо погибают. Чаще — второе.