«Что же такого страшного в этом Эли?» — потребовала Инес, порываясь вылезти из машины.
Габи поняла, что голыми руками ей Инес не удержать, и села на нее сверху, упершись ногами в край тротуара:
«Этот Эли — жених с нашей свадьбы при свечах! Ты хочешь, чтобы он тебя узнал?».
«Не может быть! Ты, наверно, ошиблась!».
«Как я могла ошибиться, если я битых три часа смотрела на него в упор, так же, как и ты! Я могла бы перечислить все его родинки!».
«Барышни, решайте, вы едете или нет», — вступил вдруг в их беседу таксист на чистом русском языке.
«Нет, я не могу так вот взять и уехать, — объявила Инес. — Я должна убедиться, что это он и объяснить это Юджину».
«Вы долго будете торговаться, барышни? — завопил таксист. — Учтите, тут стоянки нет».
«Не волнуйтесь, мы все учтем при расплате, — утешила его Габи и вытащила из-под плаща большой лист. — Я так и знала, что ты мне не поверишь, и прихватила эту рекламу. Учти при расплате, что я ради тебя совершила преступление, потому что сорвала ее с двери».
Инес схватила лист, глянула мельком, ахнула и отшвырнула его прямо в лужу. Я не могла такое пропустить, я подняла его и увидела цветную рекламу галереи с портретом хозяина в центре. Он улыбался, показывая красивые ровные зубы.
«Ну что, убедилась? — спросила Габи. — Значит, мы можем ехать?».
Не в силах сдвинуть окаменевшую от ужаса Инес, она села в такси с другой стороны и только тут заметила меня:
«Что сказал Юджин, Светка?».
Это же надо — она совсем обалдела, если не видела, что я еще даже не отошла от машины.
Я крикнула: «Уже бегу!», и, пока мне не влетело, ринулась в галерею. Найти Юджина было нелегко, потому что внутри было полно народу — веселые и нарядные люди стояли группками или бродили по залу с бокалами вина. Среди гостей сновали девушки в белых фартучках и разносили подносы с вкуснейшими закусками. Мне особенно понравились маленькие бутербродики с красной икрой, я успела на бегу схватить два у проходящей официантки, и тут же увидела Юджина — он стоял с бокалом в руке и любезно улыбался двум роскошным дамам в высоких сапогах.
Я подкралась сзади и потянула его за рукав. Он вздрогнул и обернулся:
«А, Светка, наконец-то! А где мама?».
«Понимаешь, маме вдруг стало плохо и она решила вернуться домой», — начала я, и сама почувствовала, как глупо это прозвучало. Юджин тоже это почувствовал:
«Что значит — плохо? Она заболела?».
«Нет, не заболела, но что-то с ней случилось, и она не может сюда зайти. Она просила передать, что объяснит тебе все, когда ты вернешься домой. А я побегу, там таксист ругается».
Глаза Юджина страшно потемнели, и он попытался схватить меня за рукав мокрой куртки, но я увернулась и помчалась к выходу, расталкивая толпу нарядных дам и господ. По пути я натолкнулась на того зубастого красавчика, от вида которого Инес пришла в ужас — ничего ужасного я в нем не заметила, наоборот, он показался мне очень симпатичным.
Видно было, что Габи прямо из кожи выскакивала, пока меня дождалась, — она уже не сидела верхом на Инес, а стояла возле машины, правда, под зонтиком, и пялилась на дверь галереи, будто хотела меня вызвать оттуда своим взглядом. Инес же как шлепнулась на сиденье, так и сидела столбом, словно ее громом поразило. Габи втолкнула меня рядом с шофером, сама вскочила в заднюю дверь и назвала наш адрес.
Когда такси тронулось, разбрызгивая лужи, Инес, наконец, очнулась:
«Ну, а что бы случилось, если бы он меня узнал?».
«Не знаю, но только помню, как испугалась Зара, когда поняла, что я ее узнала. А через месяц ее убили. Об ее смерти писали во всех газетах, но никто никогда не упомянул об этой таинственной свадьбе».
К Инес начинал возвращаться разум:
«Но убили ведь Зару, а не тебя».
«А могли бы и меня, если бы знали, где меня искать. Но у меня не было адреса, я жила на вилле Маргарита».
«Все это очень проблематично, — усомнилась Инес. — Я думаю, не вернуться ли на вернисаж?».
«Ладно, возвращайся. Может быть, и вправду никого больше не убьют, но Юджина ты подведешь наверняка. Приятно ли будет Эли думать, что ты рассказала Юджину все подробности той ночи?».
Тут Инес вспомнила обо мне:
«Светка, а что сказал Юджин?».
«Он ничего не успел сказать — я его предупредила, что тебе стало плохо, и тут же убежала».
«Он испугался?».
Я сообразила, что она хочет услышать, и решила на этот раз ее не сердить:
«Ужасно. Пытался за мной побежать, но не догнал — там было столько народу! И всех угощали бутербродами с красной икрой!».