«Что ты лежишь, как бревно? — прошептала она, прижимаясь щекой к моей щеке. — Ты погладь меня тоже».
Она схватила мою руку, сунула между своих коленок, горячих и гладких, и застонала:
«Вот так, пальцами шевели, пальцами! Еще! Ах, еще! Вот так, выше, еще выше, а теперь расправь ладошку и положи вот сюда».
Я прижала ладонь к горячему и влажному, спрятанному у нее под трусиками, и где-то под ложечкой у меня стало тоже горячо и влажно. Ее рука обхватила мою попку и стала пробираться ко мне под трусики, и мы, прижимаясь друг к другу, закачались в лад, как будто танцуя, но вдруг противный громкий крик ворвался в наш увлекательный танец:
«Нетта, ты опять за свое! Я предупреждаю тебя в последний раз!».
Нетта ничуть не смутилась. Она тихонько отодвинула меня на край кровати и промурлыкала:
«Хочешь к нам присоединиться, Гила? Чем еще стоит тут заняться в субботний вечер, когда все разъехались и автобусы не ходят?».
Незнакомая толстенькая дежурная задохнулась от возмущения:
«Ты! Ты! Наглая! Я доложу!».
Нетта пожала плечами:
«Хоть сто раз докладывай, меня отсюда не заберут! Зачем я им дома?».
Дежурная не нашла, что ответить, она схватила меня за руку и потащила вон из комнаты:
«Ты что, новенькая? Тебя, я вижу, никто не предупредил насчет этой мерзкой Нетты. А ведь из-за нее уже кое-кого из школы отчислили. Их отчислили, а ей хоть бы хны: у ее родителей денег полно, вот они и готовы сколько угодно платить, только бы держать ее подальше от дома. Они и на субботу стараются ее домой не брать».
Тут до нее дошло, что то же самое можно сказать и про меня:
«А твои почему тебя на субботу оставили в школе?».
«А ты у них спроси!», — огрызнулась я, потому что не смогла придумать ничего лучше.
«А я и спрошу! Пойдем сейчас ко мне в кабинет и спросим!».
У себя в кабинете Гила долго читала, что написано обо мне в компьютере. Закончив чтение, задумалась и звонить к нам не стала, а пробормотала совсем как лысый бородач из комиссии: «Да, настоящая драма! Я теперь ни на минуту не могу с тобой расстаться, ведь едва ты останешься одна, к тебе опять заявится Нетта. Уж раз она на тебя глаз положила, она от тебя не отлипнет. Что же мне с тобой делать, Ора? Тебе только не хватало, чтобы из-за ее штучек тебя отчислили и отправили в интернат для трудно исправимых!».
Наконец, она поднялась и опять потащила меня за руку:
«Идем в столовую, поможешь мне приготовить все для зажигания субботних свечей».
К ужину нас собралось всего пятеро, Нетта хотела сесть рядом со мной, но Гила ей не позволила. Тогда она села напротив меня и принялась трогать меня под столом босой ногой — она нарочно пришла в столовую в тапочках, которые тут же скинула и осталась босиком. Я сидела тихо, боясь шелохнуться — а вдруг Гила заметит и меня отчислят?
Потом мы посмотрели по видео фильм про детский оркестр — все дети, и черные, и белые, были очень хорошие, они играли на скрипках и заботились друг о друге. В самый трогательный момент, когда черная девочка спасла белую во время грозы, Нетта громко спросила:
«Интересно, они трахаются или нет?»
Мальчики загоготали, а Гила сказала:
«Ну как тебе не надоест, Нетта?».
После фильма нас отправили спать — все разошлись по своим спальням сами по себе, а меня повела за руку Гила:
«Я буду спать в твоей комнате, — объявила она. — Для твоей же пользы!».
«Берегись! — крикнула Нетта. — Она ночью влезет к тебе в постель!».
По-моему, она сказала это просто так, чтобы подразнить бедную Гилу, которая ничего не могла ей сделать. Наутро за завтраком, когда Гила пошла за кофейником, Нетта перегнулась через стол и спросила шепотом:
«Ора, ты меня любишь?».
Глаза у нее при этом были несчастные, и я не знала, что ответить, ведь мы с ней не успели перекинуться даже парой слов. После завтрака Гила объявила, что она сегодня сделает исключение и позволит нам поплавать в бассейне. Хотя по субботам нет спасателя, без которого плавать в бассейне нельзя, она, Гила, сама будет за нами следить, потому что когда-то она кончала курсы спасателей и у нее есть диплом.
«Врет! — шепнула мне Нетта, когда мы надевали купальники, — никакого диплома у нее нет. Просто она не знает, что с нами целый день делать».
Мне было все равно, есть у Гилы диплом или нет, и хоть было еще довольно прохладно, я с удовольствием прыгнула в мерцающую голубую глубину, а когда вынырнула, заметила знакомую фигуру, стоящую на бортике у края воды. Хоть фигура была знакомая, я не сразу узнала своего школьного друга Илана, о котором за это время вообще забыла.