«А как тебе удалось уговорить «Скорую помощь» отвезти нас в аэропорт, а не в больницу?».
«Это самое простое! В Москве за доллары можно даже исторический памятник сдвинуть с места! Это оказалось даже проще, чем организовать побег Лолиты. Ведь ее пришлось уложить в настоящую больницу, из которой она сбежала. А тебя я от этой заботы избавил».
И все-таки я не понимала главного:
«А тебе-то зачем все это было нужно?».
Дунский поморщился, огорченный моим непониманием:
«Я должен был убедиться, что могу провести следствие и совершить смелый поступок, основываясь только на литературных ассоциациях!».
«И все?» — разочарованно протянула я, не уверенная в полной правдивости его объяснения.
«Ладно, тебе я скажу всю правду. Я мечтаю написать роман под названием «Глазами Лолиты», в котором повторю историю Лолиты, рассказанную ею, а не ее похитителем, как у Набокова. И тогда она перестанет быть однобокой. Это будет великий роман! И напишу его я, Александр Дунский!».
ЭПИЛОГ РОМАНА А. ДУНСКОГО «ГЛАЗАМИ ЛОЛИТЫ», ОПУБЛИКОВАННОГО ИЗДАТЕЛЬСТВОМ «Книжники»
И ВЫЗВАВШЕГО БОЛЬШОЕ ВОЛНЕНИЕ В РЯДАХ
РУССКОЯЗЫЧНЫХ ЛИТЕРАТОРОВ
Габи ловко протискивала свой маленький обшарпанный Фиат среди сверкающих корпусов крупных современных автомобилей, густо заполнивших шоссе, ведущее из аэропорта Бен-Гурион в Тель-Авив:
«Здорово я овладела шоферской профессией за время твоих московских приключений?», — похвасталась она.
Возразить ей было некому — Дунский, свернувшись калачиком, заснул на заднем сиденье, как только Фиат вырулил на Тель-Авивское шоссе, а у меня не было сил ни на какие проявления чувств. Первым, что поразило меня при выходе в наполненный журчанием фонтанов зал для встречающих, было полное и абсолютное отсутствие там Инес. А я то, дура, вообразила, что моя любящая мать будет трепетно устремлять свои прекрасные, полные счастливых слез глаза, на узкий проход, ведущий в вестибюль из зала таможенного контроля.
Я собрала всю свою храбрость и спросила, почему Инес не приехала меня встречать, но Габи уклонилась от ответа, притворившись, что поглощена размещением меня, Дунского и его багажа в тесном пространстве старенького Фиата.
«А это что?» — вскрикнула она при виде огромного парусинового чемодана с книгами, как будто с первого взгляда было не ясно, что это книги.