Мстислав нахмурился:
– Типа «зануды кусок»? С чего вдруг такое самоуничижение? – он потер шею, прочитал распечатку. Скривился: – Мужики, это не он.
Китяев и Фомин перестали жевать, переглянулись.
– Ты это прекращай! – Леха рассовал чайные пакетики в четыре кружки, залил кипятком, бросил по три куска сахара в каждую. – Начальство просто так ориентировки спускать не будет, знаешь ли.
Мстислав покачал головой:
– Ну, я под вашим начальством не хожу. Поэтому говорю, как вижу – мой Ботаник «куском» себя не назовет даже в шутку. Он себя артистом считает, художником, чуть ли не Творцом, – он снова покачал головой.
– Ты говоришь о нем, как небожителе каком-то, – Китяев холодно скривился. – Это просто хакер.
– Сам ты хакер, – Мстислав раздраженно скривился. – Ты считаешь, что гении криминального мира только в романах Конан Дойля бросают вызов сыщикам? – Мстислав вернул зеленую папку на стол, скрестил руки на груди: – Он и след оставляет спецом, понимаешь? Играет. И до сих пор выигрывает.
Парни притихли, даже перестали жевать. Снова переглянулись:
– Может, правду, не он? Или под ником «Ботаник» скрывается группа кодеров?
Мстислав задумался:
– Покажи прогу, где Ботаник светанулся по мнению вашего начальства.
Леха, не расставаясь с кружкой, вывел монитор из сна. Загорелся синим экран со скриншотом: бело-голубые значки по всему полю. Цифры, косые полосы и пробелы чередовались с латинским буквами и пустыми квадратами. Понятный лишь специалистам язык.
Мстислав прогнал оперативника из-за стола, занял его место. В глазах обострилось что-то хищное. Пальцы торопливо побежали по черным кнопкам. Стрелка вниз, колесико компьютерной мыши послушно вертелось под ловкими пальцами.
Парни наблюдали молча, изредка поглядывали друг на друга. Вытянув шею, наблюдали за происходящим на экране монитора.
– Ну, че? Знакомо? – Фомин подошел, замер у стола.
Мстислав откинулся на кресле, закинул руки за голову:
– Не он.
– Почему тогда код совпадает? Papilio machaon?
Мстислав покрутил кружку в руках, отпил горячий, приторно-сладкий напиток. Взгляд выхватывал из ровных строчек отдельные символы, мозг складывал и перебирал их, как океан прибрежную гальку.
– Мне кажется, он спецом подослал салажонка, чтобы мы на него клюнули и стали под него копать. Прощупывает почву, – он перевел взгляд на ребят. – Готовится что-то крупное, мужики.
5
– То есть ничего, кроме собственных предположений, вы нам сообщить не можете? – руководитель следственно-оперативной группы, капитан Тарасов Александр Васильевич, невесело улыбался из-за чего еще сильнее напоминал грустную ворону.
Мстислав расставил локти широко, почти лег на стол:
– Пока не могу, – согласился. – Потому что пока нечего. Мы проверяем все каналы, по которым Ботаник может засветиться. Но, зная его по предыдущим делам, он осторожен. Бросив нам этого Сливер гринда, как кость дворовой собаке, он ушел на дно. На другие серверы, на другой язык программирования, на другие заказы, – молодой человек поправил напульсники на запястьях. – Анализируя его деятельность по заправкам и хищениям с сотовых, я пришел к выводу, что Ботаник редко использует одну и ту же схему на все сто процентов. Но! Некоторая часть кода сохраняется. Частично специально, как подпись, своего рода черная метка. И это известная вам часть кода papilio machaon. Остальное – это его личный маркер, привычка, если хотите, – Мстислав поймал недоумение в глазах присутствующих, усмехнулся криво: – Ну, не знаю, как вам это на пальцах объяснить, – он запрокинул голову, посмотрел в потолок: – Вот вы, Александр Васильевич, как чай попьете, использованный и выжатый пакетик возвращаете в кружку, – присутствующие оперативники усмехнулись, спрятали улыбки. – Это ваш личный маркер, привычка. А у Ботаника нашего – скобки, расставленные специфически. И вот отсутствие этих скобок в вашем вчерашнем найденыше и говорит, что это не Ботаник. А тот, кто под него «ко́сит» или самостоятельно, что нам по барабану, поймать салажёнка не составит труда. Или с ведома Ботаника, что хреново.
– Ты смотри, какие аналитики кругом, – беззлобно нахмурился капитан. – Мстислав Олегович, скажи на милость, дорогой, я твое слово и чутье как к делу пришью?
Семь пар глаз уставились на программиста с разной степенью раздражения. Только Мишка Фомин понимающе улыбался – в совместной следственно-оперативной группе он представлял технических специалистов местного, Приморского Управления, на московского коллегу из крупнейшего в России экспертного центра смотрел уважительно. Тем более уже «пробил» по своим каналам реальные подвигу нагловатого программиста. Это он был в группе безопасников, которая раскрыла «хищение тысячелетия». Того самого, когда со счетов азиатских банков должны были списаться миллиарды долларов. Этот простоватый и улыбчивый парень – не просто талантливый программист. Он ай-ти аналитик, которых в мире раз, два и обчелся.